Честная игра - [24]

Он вошел и потрепал ее по плечу.

— Привет, крошка, — сказал он.

Он не поцеловал ее — значит, его что-то беспокоит. Миссис Маллиган снова присела на диванчик и сложила руки на коленях, устремив взгляд темных глаз на мужа.

Поймать Живьем снял шляпу и бросил ее на диван рядом с женой. За шляпой последовал пиджак. Маллиган ослабил узел галстука и прошел на тесную кухню. Там он открыл малюсенький холодильник, достал бутылку пива, откупорил. Налил пива в стакан и понес стакан и бутылку в гостиную.

Плюхнувшись в кресло напротив жены, он начал отхлебывать пиво. Прикончив стакан, он долил пива из бутылки. Все это время ни он, ни жена не произнесли ни слова.

Наконец Маллиган допил второй стакан и поставил его на пол около кресла, рядом с пустой бутылкой. Он поднялся на ноги — крупный, широкоплечий мужчина с легким намеком на брюшко.

Он сказал:

— Крошка, тебе нравится Лас-Вегас?

Нелл Маллиган ответила просто:

— Да.

Он кивнул и заходил по комнате.

— Я знал, что ты так скажешь. Тебе здесь нравится, потому что мне здесь нравится. Ты думаешь, что мне нравится, потому что я всегда так говорю.

— А разве нет?

Маллиган остановился:

— Нет, мне не нравится в Лас-Вегасе. Я терпеть не могу пустыню. Крошка, я объездил весь мир. Борнео, Конго, Сибирь, Париж, Лондон, Нью-Йорк — я везде побывал. Я запросто встречался с великими мира сего. Как-то раз я перепил одного герцога, он у меня под стол свалился. Я ненавижу этот треклятый городишко. Я ловил львов в Африке и тигров в Индии, а теперь ловлю пьяных водителей в Лас-Вегасе в субботу вечером.

Нелл Маллиган не сводила глаз с лица мужа. Они были женаты всего лишь год, но она знала, что Маллиган несчастлив. Слишком часто ей случалось видеть, какое у него бывает лицо, когда он сидит, уставившись на цементный пол или глинобитную стену, а мысли его витают где-то далеко-далеко, за пять тысяч миль отсюда.

Маллиган снова начал мерить шагами комнату.

— В последнее время здесь что-то происходит. Никто не признается, а когда спросишь, делают удивленные глаза, но я кое-что слышу то тут, то там. Я наблюдаю и прикидываю, что к чему.

Гарри Блосс убит, а человек, который что-то знает о его смерти, явился сегодня в город и на один доллар — который дал ему я, — наиграл тысяч пятнадцать-двадцать. И Хонсинджер ему все выплачивает без единого слова.

— Гарри Блосс — это, кажется, тот человек, что заходил к нам две недели назад? — спросила Нелл Маллиган. — Крупье из «Эль Каса Ранчо»?

— Да. Простить себе не могу, что не вытянул из него все, что следовало. Он о чем-то очень беспокоился, но человек он был неразговорчивый. А я должен был догадаться и заставить его говорить. Он знал о той штуке…

— О чем ты говоришь? Какая-то махинация?

— А что еще? В принципе-то Лас-Вегас — честный город. Игра идет по-крупному, казино по статистике получают достаточно прибыли, и даже более того. Им незачем жульничать. Да они и не могут себе этого позволить. Но здесь крутятся большие деньги, а около денег всегда появляются деятели, которым хочется урвать. Положи десятидолларовую бумажку на верхушку смазанного салом шеста — и кто-нибудь обязательно придумает, как залезть на этот шест. Я знал в Ливерпуле одного парня, у него кубики были как дрессированные. В жизни больше не видел, чтобы человек мог бросить кости об стену и назвать заранее, сколько очков выпадет. Ни разу не ошибся. Я спросил, сколько лет ему понадобилось, чтобы освоить этот трюк. Он сказал — десять лет. За меньший срок можно стать юристом или врачом или добиться успеха в бизнесе, но некоторые люди готовы потратить десять лет, чтобы научиться бросать кубики об стенку.

— Ты хочешь сказать, кто-то ведет нечестную игру здесь, в Лас-Вегасе?

Маллиган развел руками и пожал плечами:

— Я просто пытаюсь увязать одно с другим. Когда Блосс исчез, в городе появилось сразу несколько новых крупье. Хонсинджер нанял двоих, Элмер Дейд — одного… Гарри Мерфи… Знаешь, что я думаю, Нелл?

— Что?

— Я думаю, некоторые крупье вступили в сговор.

— Для чего им это?

— Крупье получают пятнадцать долларов в день. Им не разрешается играть по другую сторону стола, даже в чужом заведении, так что у них нет возможности поймать удачу за хвост и выиграть крупную сумму… Знаешь, что бы я сделал, если бы был крупье и мечтал о большой поживе? Я нашел бы себе друга, который никогда не бывал здесь раньше. Этот друг сел бы за мой стол, и я дал бы ему выиграть кучу денег. А после мы бы поделились.

— Но если бы ты начал много проигрывать, за тобой стали бы следить?

— Да за крупье и так наблюдают, даже когда они выигрывают. Но способ всегда найдется. А если бы таких друзей у меня было трое-четверо… да если бы в этом участвовало с полдюжины крупье по всему городу? Наши дружки могли бы переходить из одного заведения в другое, в каждом выигрывать по нескольку тысяч, а потом — по новой. За два дня мы огребли бы хорошие деньги, и тогда нам было бы уже на все наплевать, если бы мы даже потеряли работу.

— Ты думаешь, так все и было?

Маллиган кивнул:

— Уверен. Я думаю, Хонсинджера, Дейда, Мерфи и еще парочку владельцев выдоили по-черному… а добыча все еще где-то здесь, и я намерен ее найти. Эти деньги — ничьи. Никто не может сказать: у меня увели столько-то, а вот у него — столько-то. Если я доберусь до этих денег, они мои.