Честь семьи Прицци - [39]

Это не было новым решением, и Мейроуз уже давно не пылала к Портено-младшему той страстью, что горела в ней восемь лет назад. Нет. Теперь она находила Чарли лишь привлекательным, не более. Но женитьба являлась лучшим, наименее затруднительным и хлопотным вариантом, позволяющим Мэй достичь желаемого, не прибегая к прямым стравливаниям Прицци и Портено. Да, подобное сотрудничество устраивало ее больше, чем что-либо другое.

Внутрисемейные ссоры ослабляют влияние семьи. Она становится уязвимой, а этого Мэй не хотелось. Но, когда нет другого выхода…

Разговор с Чарли на свадьбе подтвердил ее худшие опасения, а его звонок, хотя отчасти и порадовал Мэй, но достаточно красноречиво говорил о том, что Портено-младший увлекся некоей дамой, присутствовавшей на церемонии.

Видимо, Чарли ничего не удалось выяснить о ней, иначе он не стал бы звонить. Это тоже радовало. Портено не принадлежал к типу мужчин, которые готовы долго облизывайся на подвешенную кость. Нет. Ему нужно обладать своим, держать это в руках. Иначе, он быстро остывает. Любовь к мифической незнакомке не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно Чарли охладеет. И, исходя из опыта Мейроуз, скорее это произойдет раньше, чем позже. Глядишь, через неделю он уже будет носиться по Нью-Йорку с поднятым хвостом. Однако лучше, если Мэй тоже не будет сидеть все это время сложа руки. Чувствам мужчины в момент пика легко придать другое направление. Нужное ей, ведущее к заранее запланированному финалу.

Мейроуз пыталась разыскать Чарли в течение дня, но все попытки заканчивались неудачей. Портено не было дома, не было в клубе, который он посещал время от времени, не было его и в любимом баре на углу Четвертой и Атлантик-авеню, в нескольких шагах от дома, и в уютном, хотя и небольшом, итальянском ресторане на Малберри-стрит, или Виа Сан-Дженнаро, как называл ее Чарли и, по его утверждению, многие силицийцы, живущие в Литтл-Итали, его не было тоже. Одним словом, Чарли нигде не было. Конечно, он мог находиться у отца, но Энджело она не стала бы звонить ни за что в жизни. Даже если бы пришлось подыхать с голоду, а Портено остался бы единственным человеком на земле, у которого можно было бы попросить корку хлеба, она и тогда бы не сняла трубку и не набрала проклятый номер.

На несколько минут Мэй отвлеклась от своей работы, положила карандаш, встала и пошла на кухню. Достав из холодильника бутылку мартини, она налила полстакана и сделала пару глотков. Напиток приятно холодил небо. Мэй подошла к окну, медленно поворачивая высокий стаканчик в длинных пальцах. Глядя сквозь оконное стекло на залитую светом Пятую авеню, девушка вновь вернулась к своим мыслям…

А что, если Чарли все-таки нашел эту лавандовую блондинку? Что тогда? Ну что ж… Тогда, наверное, это плохо для него кончится. Единственный вариант, который абсолютно не входил в ее планы. Абсолютно. В этом случае придется предпринимать самые активные меры. Хотя и из этого на начальном этапе можно было бы извлечь кое-какую выгоду. Но лишь на начальном.

Внезапно Мейроуз поставила стакан, направилась в гостиную и, схватив телефон, набрала номер…

После непродолжительной серии гудков в трубке что-то щелкнуло, и веселый голос прощебетал:

— Алло? Конни слушает…

Мэй усмехнулась. Да, Конни слишком молода. Ее еще не била жизнь, и она свято уверена, что любовь превыше всего. Посмотрим, девочка, как ты запоешь через пару лет, когда поймешь, что твой муж — ублюдочный кобель и трахает всех баб в Голливуде, а любовь на поверку не более, чем грязная тряпка для мытья полов, перемежающаяся постельными сценами…

— Алло. Добрый день, Конни, — проворковалА она. — Это Мейроуз. — Мейроуз не позволила себе проявить свои чувства, пустить их в свой голос.

В трубке повисло удивленное молчание. Было понятно, что звонок застал Конни врасплох. Когда она заговорила, голос ее звучал едва ли не с беззащитной растерянностью. Да, она забыла Мейроуз. Просто вычеркнула из своей жизни. Мэй почувствовала, что слепая ярость заполняет мозг. Ей хотелось заорать что-нибудь дико обидное и швырнуть трубку, но она сдержалась. Злостью ничего не достигнешь в этой жизни. Хладнокровие! В любой ситуации надо сохранять хладнокровие и ясность ума. Не дать гневу захватить над тобой контроль.

— Алло, — протянула Конни. — Мэй?… Как твои дела?

— Спасибо, Конни, — по возможности весело ответила та. — У меня все отлично. Просто отлично. Как твой муж?

— О-о-о-о, — протянула и радостно засмеялась Конни. — Он великолепен.

Разумеется, вновь подумала Мэй, еще бы это было не так.

— Где вы решили провести медовый месяц?

— Аааааа… — сейчас это была наиболее близкая Конни тема, и она могла бы говорить часами. — Ну, сперва в Венеции, а потом поедем в круиз по Средиземному морю.

— Это должно быть отлично, — подтвердила Мэйроуз.

— Я надеюсь, — Конни вновь засмеялась. В трубке послышалась какая-то возня, а затем она продолжила: —

А чем ты занимаешься? Мы так давно не виделись, я почти ничего о тебе не знаю.

Вот-вот, злость вновь колыхнулась в груди Мейроуз, конечно. В наше время трудно снять трубку и набрать номер. Ну ладно, она не могла сделать этого по простой причине — ее изгнали. Но Конни-то могла позвонить?! Сестра все-таки. Так нет. Никому не было до нее дела.