Честь семьи Прицци - [134]

Беспокойство накрыло Чарли с головой. Оно было мощным, отбрасывающим сознание на грань паники. У Портено появилось желание отойти на безопасное расстояние, будто эти трое могли укусить его, подобно бешеным псам. Что-то таилось за их внешним спокойствием. Какая-то неведомая опасность. В Чарли заработали инстинкты. Чутье волка, реакция змеи. Его почти трясло. Он физически ощущал их внутреннее состояние. Обоняние улавливало отвратительные миазмы, исходящие от всех троих. Даже от Энджело. Кожа воспринимала флюиды тревоги, которую излучали их глаза.

Его собственное тело реагировало моментально. Спина покрылась пупырышками, волосы на шее зашевелились, сердце начало усиленно накачивать в кровь адреналин, заставив мышцы напрячься, напружиниться, сжаться для броска. Чарли перешел в их плоскость общения. Он тоже стал зверем и бь!л готов к драке, хотя пока не понимал, с какой стороны ждать нападения.

Трое напротив не могли не почувствовать этого. Дон усмехнулся, и в глазах его зажглись тусклые кроваво-красные огоньки.

— Я думаю. Энджело уже изложил тебе суть нашей проблемы.

— Смотря что вы подразумеваете под этим словом, крестный отец, — осторожно ответил Чарли.

— Видишь ли, вчера утром убили моего сына, — Коррадо сделал ударение на последнем слове. — Ты уже знаешь об этом?

— Да. Отец говорил мне.

Дон кивнул.

— Значит, тебе проще понять мое состояние. Я удручен смертью Доминика и мог бы объявить траур, но… Существует нечто, превыше личного горя. Честь семьи. Поэтому я собрал сегодня Совет, чтобы торжественно объявить о том, что ты, если, конечно, твое желание с впадет с нашим, с сегодняшнего дня принимаешь полномочия моего сына и становишься боссом. Отныне ты будешь решать судьбу сотен людей клана, распоряжаться делами и финансами. В первое время Эдуардо поможет тебе, пока не привыкнешь к новой должности.

Он скупо улыбнулся, и вновь улыбка вышла неестественной, кукольной. Лишенной эмоций и жизни, словно нарисованной на лице покойника.

— Спасибо, крестный отец. Это очень большая честь для меня.

Чарли вновь нагнулся и, преодолевая внутреннее сопротивление, поцеловал руку старика, ощутив губами горячую шелушащуюся кожу.

— Конечно, мы устроим прием в честь твоего торжества, но чуть позже, когда уляжется вся эта история с женой полицейского, — седые брови дона чуть заметно дернулись. — Это ведь твоя жена убила ее?

— Да. Отец рассказал вам?

Коррадо утвердительно кивнул.

— Но ты ведь не держишь секретов от меня, Чарли?

Тон, которым был задан вопрос, заставил Портено еще больше напрячься. Наигранная фальшивая будничность резко контрастировала с острым взглядом Коррадо, и Чарли застыл в ожидании подвоха.

— Нет, крестный отец. Я ничего не скрываю от вас.

— И тебе известно, что она убила Френки Палоу и похитила наши деньги.

— Да, известно.

В его голове, как огромная карусель, завертелись мысли.

Дон позвал его, чтобы начать разговор о Палоу? Зачем? Айрин вернула им все деньги плюс штраф. Или Коррадо хочет чего-то еще? Чего он ждет?

— Но почему ТЫ не сказал мне об этом? — со зловещей вкрадчивостью осведомился старик.

Чарли взглянул на отца, словно ища поддержки, но не нашел его глаз. Энджело курил, внимательно разглядывая тлеющий кончик сигары.

Вот так, значит? Он вдруг понял, что отец не станет поддерживать его в разговоре. Здесь уже принято какое-то решение, и ответы Чарли не имеют ни малейшего значения. Пустая проформа. Эффект соблюдения необходимых приличий.

Горячая злость перекрыла Портено дыхание, ослепив его на мгновение, лишив способности нормально воспринимать происходящее. Она оказалась столь велика, что ему захотелось броситься на этих троих и начать душить, колотить головами об пол, пока не вышибет из дряхлых тел дух, последнюю крупицу жизни.

Чарли стоило немалых усилий взять себя в руки. Но когда он заговорил, голос его звучал спокойно и ровно.

— Я посчитал это лишним, потому что вы, крестный отец, знали обо всем гораздо раньше, чем я. Айрин рассказала мне все уже после разговора с вами.

— Но ведь я мог и не знать об этом? Она сказала тебе. С чего же ты взял, что мне все известно?

— Айрин объяснила, что вы послали ее за деньгами в Лос-Анджелес, и изложила вашу беседу в подробностях.

— Ну хорошо, — согласился Коррадо, взмахнув дряблой кистью. — Не будем об этом.

— Нам придется поговорить об этом, — возразил Чарли. — Я должен к вам обратиться от имени Айрин. Она хочет, чтобы ей вернули деньги.

— Какие деньги?

Теперь взгляды Эдуардо и Коррадо обратились к нему. Только отец по-прежнему с вялой обреченностью продолжал изучать сигару. Чарли чувствовал себя так, словно стоял перед судом присяжных, заранее решивших отправить его на электрический стул.

— Триста шестьдесят тысяч, которые привез я, и пятьсот сорок, которые отдала вам сама Айрин. Она готова забыть о двух миллионах страховки и о деньгах, которые ей должны были заплатить за мое убийство. Ей нужны только эти девятьсот тысяч долларов.

Эдуардо усмехнулся.

— Чарли, я, конечно, очень уважаю тебя, но твоя жена что-то загнула.

Это прозвучало почти весело, и Чарли вновь начала заполнять холодная, безумная, не поддающаяся контролю злость. Пока еще ему удавалось совладать с ней, но постепенно она могла одержать верх. Этого нельзя было допустить. Вообще, эмоции — плохой партнер в ведении переговоров. Так учил его отец, а Чарли уважал советы Энджело и старался следовать им. Как можно чаще.