Честь самурая - [47]

— А не подышать ли нам воздухом?

— Может, верхом покататься?

— Если хочешь.

— Ты, старик, тоже поедешь.

Верховая езда была излюбленным занятием Нобунаги. Площадки для верховой езды были тесными для него. Он уезжал на три-четыре ри от крепости, а потом во весь опор мчался обратно.

В тринадцать лет Нобунага впервые принял участие в битве, а в пятнадцать лишился отца. С годами он стал держаться все более вызывающе. В день похорон отца он оделся самым неподобающим образом.

Все изумленно смотрели на него, не веря собственным глазам. Нобунага подошел к алтарю, взял горсть благовоний и развеял их над телом отца. Затем, ко всеобщему изумлению, вернулся к себе в крепость.

— Позор! Неужели это наследник!

— Безумец!

— До чего мы дожили!

Таковы были первые впечатления тех, кто привык к сиюминутным выводам. Люди, склонные к размышлениям, проливали горькие слезы, оплакивая судьбу клана Ода.

— У Кандзюро, младшего брата Нобунаги, превосходные манеры, и он достойно вел себя на похоронах, — заметил один из приближенных покойного князя.

Он, как и многие, жалел о том, что наследником стал не Кандзюро, а Нобунага. Монах, сидевший в дальнем конце комнаты, спокойно возразил:

— Нет-нет… Нобунага — человек с большим будущим. Он внушает ужас.

Эти слова потом передали старшим членам клана, но никто не воспринял их всерьез.

Незадолго до смерти сорокашестилетний Нобухидэ, следуя доброму совету Накацукасы, настоял на помолвке старшего сына с дочерью Сайто Досана из Мино. Долгие годы Мино и Овари враждовали, так что предстоящий брак имел политическое значение. Подобных союзов было много в охваченной раздорами Японии.

Досан охотно воспользовался предложением, хотя ему пришлось отдать любимую дочь наследнику клана Ода, которого все — от ближайших соседей до самой столицы — считали слабоумным. Досана не смутило это, потому что он давно с завистью поглядывал на Овари.

Глупость, жестокость и безобразия Нобунаги день ото дня становились все очевидней. Такое поведение соответствовало его тайным намерениям. На четвертый месяц двадцать второго года правления Тэммон Нобунаге исполнилось девятнадцать.

Стремясь поскорее повидаться с будущим зятем, Сайто Досан назначил первую встречу в храме Сётокудзи в Тонде, на границе между их провинциями. В Тонде обитала буддийская секта Икко. Храм находился неподалеку от деревни в семьсот дворов.

Во главе внушительного отряда Нобунага выехал из крепости Нагоя, пересек реки Кисо и Хида и прибыл в Тонду. Пятьсот человек из его воинства были вооружены большими луками или мушкетами, еще четыреста были с красными пиками в восемнадцать сяку длиной. Процессию замыкали триста пеших воинов. Путь они проделали в глубоком молчании. Нобунага ехал в середине войска, в окружении конной свиты. Они подготовились к любым неожиданностям.

Стояли первые дни лета. Ячменные колосья наливались нежной желтизной. Легкий ветерок с Хиды освежал воинов. Из-за заборов свешивались ветви деревьев. Дома в Тонде были ладными, у многих имелись свои рисовые амбары.

— Вот они!

Сайто выставил дозор из двух самураев низкого ранга на краю деревни. В аллее шелковичных деревьев, тянущейся через деревню, мирно щебетали ласточки. Дозорный опустился на колени перед маленькой хижиной и произнес:

— Процессия уже показалась. Скоро прибудут.

Темные, закопченные стены хижины с земляным полом скрывали мужчин в богатых кимоно с дорогими мечами.

— Хорошо. Вы, двое, спрячьтесь в кустарнике за шатром, — приказал князь Досан своим приближенным.

Сам он стоял у стены, внимательно наблюдая за происходящим.

О Нобунаге рассказывали немало историй. «Каков же он в жизни? — думал Досан. — Что он за человек?» Ему хотелось посмотреть на будущего зятя до торжественной встречи. Предусмотрительность никогда не изменяла Досану, вот почему и сейчас он скрывался в придорожной хижине.

— Мой господин! Люди из Овари прибыли.

Досан со вздохом посмотрел через окошко на дорогу. Его приближенные сгрудились у входа, приникнув к щелкам в деревянной двери. Наступила мертвая тишина.

Затихли и птицы на деревьях. Шорох крыльев, когда они внезапно срывались с насиженной ветки, нарушал настороженное молчание. Все отчетливее слышалась мерная поступь пеших воинов. Стрелки с отполированным до блеска оружием шагали по десятку в ряд, отрядами по сорок человек. Пики копьеносцев показались людям из Мино лесом красных деревьев. Досан с затаенном дыханием вглядывался в лица воинов, запоминая при этом способ их построения. Вскоре послышался стук подков и громкие голоса. Досан завороженно смотрел на текущий мимо поток воинов.

Лошадь всадника в центре группы выделялась благородством породы, грива ее пламенела на солнце. В инкрустированном перламутром седле гордо восседал Нобунага, сжимая в руке красные поводья, перевитые белой нитью. Он весело перекликался со своими спутниками.

— Что это? — вырвалось у Досана.

Нобунага выглядел ослепительно. Досан слышал о том, что глава клана Ода одевается с чрезмерной роскошью, но вид Нобунаги изумил его.

Нобунага ловко сидел на породистом скакуне. Узел волос на затылке перевязан бледно-зеленой лентой. Одежда играла буйством красок. И большой, и малый меч были увиты жгутами освященной рисовой соломы. На поясе висели мешочек с трутом, фляга из тыквы-горлянки, склянка с целебным снадобьем, складной веер, деревянная фигурка лошади и несколько драгоценных камней. Поверх кимоно из златотканой парчи была накидка из тигровой и леопардовой шкур.