Честь самурая - [32]

Он потерял уважение к Короку, ему не хотелось служить Досану и тем более связываться с Ёситацу. Если бы он и выбрал чью-то сторону, то присоединился бы к горожанам. Он всем сердцем сочувствовал им, особенно детям, матерям, отцам. Простые семьи становятся первыми жертвами любой войны. Хиёси от волнения не мог даже прочесть записку.

— Иголки! Иголки! Столичные иголки! — закричал он и двинулся по безлюдному переулку. Вскоре он остановился у небольшого ручья. — Ах черт, и не перебраться! — воскликнул он нарочито громко.

Хиёси огляделся по сторонам, никого вокруг не было. Удача сопутствовала ему, однако он на всякий случай встал лицом к ручью и, справив малую нужду, осмотрел другой берег. Затем вынул записку и прочитал:

«Сегодня ночью, в час Собаки, приди в рощу за храмом Дзёдзайдзи, если ветер будет южный или западный, при северном или безветрии оставайся дома».

Он порвал записку в клочья, скатал их в комок, сунул в рот и принялся жевать.

— Продавец иголок!

От неожиданности Хиёси чуть не проглотил бумагу. Он достал ее изо рта и зажал в кулаке.

— Эй, продавец!

— Где вы?

— Да здесь, рядом! Нам нужны иголки.

Вокруг никого не было видно, и Хиёси не мог определить, откуда доносится голос.

— Эй, продавец, поди сюда!

Противоположный берег был повыше, и на нем виднелась двойная глинобитная ограда с маленькими воротцами. В распахнутых створках показался слуга. Хиёси тяжело вздохнул. За такой оградой мог жить только самурай. А любой самурай в здешних местах должен быть сторонником Сайто, вот только которого из них — отца или сына? Будь обитатель дома на стороне отца, Хиёси можно не беспокоиться, но в противном случае ему несдобровать.

— Нам понадобились иголки.

Беспокойство Хиёси усилилось, но выбора у него не было.

— С превеликим удовольствием, — сказал Хиёси, пытаясь не выдать волнения.

Вслед за слугой Хиёси прошел сквозь воротца и обогнул насыпной холм, являвшийся частью сада. Усадьба, должно быть, принадлежала важному человеку. У главного дома было множество пристроек. Замедлив шаг, Хиёси невольно залюбовался великолепием постройки, изяществом рукотворных ручьев и свезенных в сад каменных глыб. Кому нужны иголки в этом богатом доме? Судя по словам слуги, заказ исходил от его господина или от кого-то из членов семейства, но это явная бессмыслица. Хозяйке усадьбы или ее дочери иголки ни к чему, для них шьют служанки. В любом случае нелепо зазывать уличного торговца и тащить его в дом с черного хода.

— Подожди здесь! — сказал слуга, оставив Хиёси в саду.

Юноша обратил внимание на двухэтажный дом с грубыми глинобитными стенами, стоящий на значительном удалении от главной постройки. На первом этаже, похоже, располагался кабинет, на втором — библиотека. Туда и отправился слуга, крикнув из сада:

— Господин Мицухидэ, я привел его!

Мицухидэ показался в квадратном окне, больше напоминающем бойницу. Это был молодой человек лет двадцати пяти, хорошо сложенный, с проницательным острым взглядом. Он держал в руках какой-то свиток.

— Сейчас спущусь. Проводи его на веранду! — сказал он и исчез в глубине дома.

Хиёси поглядел вверх и понял, что из библиотеки видно было, как он читал записку у ручья. Мицухидэ, значит, заметил его и хочет допросить. Хиёси соображал, какую небылицу придумать, чтобы не попасть в беду.

Слуга подозвал его со словами:

— Племянник господина сейчас спустится. Подожди у веранды. И не забывай о том, что нужно прилично себя вести в этом доме.

Хиёси опустился на колени в нескольких шагах от веранды и устремил взгляд в землю. Никто не появился, и он поднял голову. Множество свитков в доме поразило его. Они лежали повсюду: на столике для письма и вокруг него, на полках в кабинете и во всех уголках первого и второго этажей. Сам господин или его племянник наверняка был ученым. Книги редко попадались на глаза Хиёси. Внимательно вглядываясь в обстановку дома, он заметил подвешенное тонкое копье меж потолочных балок и мушкет около ниши-токонома.

Наконец Мицухидэ появился в комнате и присел за столик. Подперев голову рукой, он пристально посмотрел на Хиёси.

— Ну, здравствуй, — произнес он.

— Я торгую иголками, — сказал Хиёси. — Вы хотели купить их у меня, господин?

Мицухидэ кивнул:

— Да, хочу, но прежде ответь мне на один вопрос. Ты тут иголки продаешь или шпионишь?

— Иголки продаю!

— А как ты оказался у этого дома?

— Заблудился.

— Лжешь. — Мицухидэ полуобернулся к нему. — С первого взгляда ясно, что ты бродяжка и уличный торговец с немалым опытом. Такой никогда не забредет туда, где нет покупателей.

— А я кое-что продал, немного, правда.

— Могу себе представить.

— Кое-что заработал.

— Ладно, оставим иголки в покое. Что ты читал в глухом месте у ручья?

— Читал? Я?

— Ты достал какую-то записку, полагая, что тебя никто не видит, но всюду есть люди, а у них глаза. Чего только не увидишь и не услышишь на свете! Итак, что ты читал?

— Письмо.

— Секретное?

— Письмо от моей матушки! — Хиёси постарался ответить предельно искренне.

— Вот как! Письмо от твоей матушки? — Мицухидэ испытующе посмотрел на него.

— Да.

— В таком случае разреши мне взглянуть на него. По законам нашего города, любую подозрительную личность следует задержать и доставить в крепость. Позволь мне убедиться, что письмо действительно от твоей матушки, иначе придется передать тебя властям.