Чертовы пальцы - [17]

– Наткнулся случайно. Просто шел, осматривался, как говорится, примус починял. И вдруг, вот на этом самом месте – учуял. В смысле не носом, а…

– Чем? Неужели?

– Иди ты. Просто мелькнула картинка перед глазами, а затем – будто воспоминания. Только старые уже, наполовину стертые. Не мои. Было с тобой такое когда-нибудь?

– Нет, – вздохнул Молот. – Господь миловал.

– Вот и со мной в первый раз. Нахлынуло, отпустило почти сразу. Я завертелся, думаю, в какую сторону идти. Старшой предупреждал ведь о подобном: рядом с тем местом, где недавно они себя проявили, могут появляться видения. Ну, сюда сунулся, туда сунулся, а вот тут, на тропинке, которая к воротам парка ведет, меня приложило. Тревожно стало очень, аж в левом боку закололо. И чем ближе к воротам, тем хуже. Давай за мной.

Они вошли в парк, бесцветный, пустой, миновали несколько скамеек и переполненных урн, потом свернули, оказавшись на детской площадке.

– Тут, – уверенно заявил Серп. – Тут они убили его.

– Кого?

– Не чувствуешь? Неужели не чувствуешь?

– Нет.

– Господи, я ведь даже не знаю, как объяснить. Короче… Здесь, вот прямо где ты сейчас стоишь, Чертовы пальцы сожрали мальчишку.

Молот сделал пару шагов в сторону:

– Какого мальчишку?

– Лешу Симагина. Двенадцати лет.

– Откуда такие подробности?

– Вон там, – сказал Серп, махнув рукой за спину, – находится школа. Номер три. В вестибюле висит объявление о том, что Леша Симагин ушел из дома и не вернулся.

Молот присел на корточки, коснулся пальцами ярко-желтых листьев, покрывавших землю сплошным ковром. Холодная, сырая, мягкая масса. Вокруг скамейки и фонари. Качели. Старая, проржавевшая, но еще работающая карусель. Ничего. Ни единого намека на произошедшее, ни малейшего следа. А ведь ужаса, свидетелями которого стали скамейки и качели, должно с избытком хватить на целый пионерский отряд. С людьми получается, с людьми просто, а с предметами – никак. Видимо, он все-таки не годится для этой работы.

Тяжело вздохнув, Молот поднялся, помотал головой.

– Ты мне веришь? – спросил Серп.

– Да. Почему я не должен тебе верить?

– Хорошо. Мальчишку они напугали до смерти, а потом утащили тело.

– Они были одни?

– В смысле?

– Без хозяина?

– Судя по всему, без. Его присутствия я не почувствовал.

– Он выпускает их гулять самих по себе, – пробормотал Молот. – Как же далеко все зашло!

– Чертовски верно, – согласился Серп. – Дело дрянь. Дальше будет только хуже. Они становятся все сильнее. Однажды, уже совсем скоро, им удастся освободиться от власти хозяина. А тогда абзац.

– Абзац, – согласился Молот. – Тогда нам с ними не справиться. Даже не выследить.

Он ковырнул носком ковер из палой листвы, открыл рот, чтобы выругаться, но…

– Погоди-ка.

– Что такое?

Молот нагнулся, поднял с земли темный предмет, освобожденный из-под листьев его ботинком.

– Мобильник? – зачем-то спросил Серп.

– Ну, – кивнул Молот. – Наверно, нашего мальчишки.

– Чей же еще!

– Можешь взглянуть?

Серп повертел телефон в пальцах, недобро прищурился:

– Вся грязная работа мне, да?

– Извини. Я с предметами не особенно в этом смысле контачу. Мог бы попытаться, но, боюсь, толку не будет.

– Ладно. Давай попробуем.

Серп отошел с тропинки, присел на одну из более-менее чистых скамеек. С минуту подержал сотовый на ладони, внимательно разглядывая его, потом мягко коснулся пальцами корпуса.

– Телефончик-то недешевый.

– Детям все самое лучшее.

– М-да.

Серп накрыл мобильник второй ладонью, зажмурился. Почти сразу нахмурился, глаза забегали под веками.

– Черт, – пробормотал он. – Жестко.

Молот огляделся. В парке было пусто, только вдалеке на одной из дорожек неспешно прогуливалась молодая мамаша с ярко-оранжевой коляской.

– Что? – шепотом спросил он.

Серп открыл глаза, снова стал пристально рассматривать сотовый. Потом надавил на одну из клавиш, экран с готовностью ожил. Серп принялся рыться в содержимом, открывая папку за папкой, с особой тщательностью изучил раздел «Аудио».

– Ничего, – в конце концов сказал он и протянул мобильник Молоту. – Придержи у себя пока. Может, пригодится.

– Хоть какая-нибудь информация?

– Это не телефон Симагина. Он украл его. Пацан был очень крепким орешком, им пришлось влезать в его голову с помощью музыки. Еще они подключили воспоминания, обратили их против жертвы, обеспечили полную неспособность сопротивляться. Как паук, который муху сначала обездвижит, отравит, а только потом выпивает уже разложившуюся. Охренительно тонкая и сложная работа. Мастерски выполнена.

– Мы и так знали, что это крутые ребята.

– Ну не настолько же.

– Ладно, – Молот положил телефон в карман плаща. – Куда теперь?

– Понятия не имею. Надо бы чуть передохнуть, отдышаться. Где-нибудь… не здесь. Не попадались тебе кафешки или пивные тут неподалеку?

– Попадались.

– Отлично. Веди.

12

Таня давно ничего не рисовала. Она возвращалась в свою квартирку измотанной и раздраженной, ужинала, звонила матери, которая, благодарение всем богам, уже семь лет жила в соседнем городке вместе со своей сестрой, а затем просто валилась в кресло, включала компьютер и тонула в трясине Интернета до тех пор, пока глаза не начинали закрываться. Последний раз она подходила к мольберту пару недель назад, постояла рядом с полчаса, глядя на чистую, гладкую поверхность холста, потом вздохнула и спустилась в магазин купить себе кетчупа. Не было ни мыслей, ни идей, ни образов.