Чертовски знаменита - [13]

В самолете было тесно, и два актера на эпизоды, исполняющие роли первого и второго пилотов, по пояс высунулись из кабины, ожидая команды режиссера. Пот с их лбов капал на ботинки. Случайно попавшая в салон навозная муха, привлеченная запахом духов Катерин, кружилась у ее лица. Гример оставил Катерин маленькое зеркало и пудру для срочных ремонтных работ, но не успевала она промокнуть пот на лице, как оно снова становилось мокрым.

Наконец она услышала магическое слово.

– Мотоооор! – заорал Базз с плавящегося асфальта, и оба актера, подобно автоматам, ожили и галантно открыли перед Катерин дверь самолета.

Она остановилась на верхней ступеньке, с благодарностью вдыхая сорокоградусный воздух и поглядывая вокруг со свойственным Джорджии капризным выражением. Затем уверенно спустилась по трапу на четырехдюймовых каблуках, чтобы поздороваться с Альбертом, которому в это утро, напоминающее сауну, тоже доставалось. Парик, держащийся на лысине с помощью специального клея, в этой жаре сползал, а прекрасные черные усы в военном стиле, обычно выхоленные и смотрящие вверх, опустились, придавая ему забавный кривобокий вид. Жара и дискомфорт, не говоря уж о смущении из-за сползающего парика, не улучшили памяти Альберта, и он запорол уже четыре дубля, к великому огорчению Катерин. Не порадовал он никого и на пятом дубле.

Он должен был сказать: «Как поживаешь, Джорджия, дорогая? Выглядишь ты прекрасно, как всегда». Если ему удастся произнести эту фразу, Базз может обойтись без дальнего плана и смонтировать пленку потом, таким образом вызволив Катерин из самолета-жаровни.

Но Альберту никак не удавалось произнести фразу правильно.

– Джорджия, что ты здесь делаешь? – прогремел он, что явно не годилось для человека, приехавшего в аэропорт специально, чтобы встретить ее.

– Стоп, стоп, стоп, черт побери, Альберт, напрягись наконец!

Базз, как и все, был уже сыт по горло. Этот кретин крал у них время, не говоря уже о деньгах, которые приходилось платить за прокат самолета, – триста пятьдесят долларов в час.

– Какого черта с тобой происходит? – вызверился Базз. – Одна всего строчка, блин. Ты что, одну фразу верно произнести не можешь?

– Извини, старик. Виноват. – Альберт сверкнул своей самой очаровательной улыбкой, пока народ из гримерной и костюмерной суетился вокруг него, поправляя, промокая и вообще доводя его до совершенства. Катерин стоически стояла на ступеньках. Она не собиралась ни в малейшей степени облегчать страдания Альберта. Хотя ей и было за него стыдно, она переводила дух, готовясь снова нырнуть в пекло самолета. К тому же она нервничала из-за Томми.

Альберт пыхтел и извинялся, а спасательная команда в несколько рук занималась его париком.

– Ради всего святого, мы же отсюда не увидим, что там на нем, парик или гребаная феска! – взорвался Базз, но гример не обратил на него внимания и продолжал возиться с париком. – Эй вы, отойдите от его лица к чертям собачьим. Если мы все сейчас не снимем, вся долбаная студия окажется здесь и надает нам таких пенделей, что небо с овчинку покажется.

Катерин тихо поднялась в свою сауноподобную гробницу, провожаемая злобным взглядом Альберта.

– Сделай это, – прошептала она. – Скажи правильно, старый пердун.

Альберт перепутал текст на следующем дубле, и еще на одном, но Катерин старалась держать себя в руках и не показывать страха или усталости. Она должна играть свою роль – роль крутой Джорджии – и не показывать волнения.

Наконец Базз удовлетворился и заорал:

– Стоп, снято. Еж твою мышь! Три проклятых часа на это дерьмо. Следующая декорация, парни.

Между сценами Катерин сидела в относительной прохладе крошечного зала ожидания, обмахиваясь газетой, и пила воду со льдом. Для разговора было слишком жарко, особенно для обычного трепа между съемками, да и к тому же она нетерпеливо ждала звонка.

Стивен пообещал во всем разобраться, но со времени их разговора прошел уже час.

– Готово, Катерин. Следующая сцена.

Чарли, второй помощник режиссера, улыбнулся ей слегка кривой улыбкой, и Катерин, поднявшись с шутливым стоном, снова завернулась в удушающую накидку и по мягкому асфальту направилась к кругу софитов.

К обеденному перерыву Катерин находилась на грани истерики. Она пыталась связаться с адвокатом, но он застрял в Чикаго, а когда она позвонила домой, Мария сообщила ей, что Бренда и Томми еще не вернулись.

Съемочная группа перенесла оборудование из аэропорта к дому неподалеку, и в полдень был объявлен перерыв. Катерин содрала с себя толстый костюм и шляпу и надела легкое хлопчатобумажное кимоно. Завязав волосы шарфом, она встала в общую очередь в буфет, который был устроен в походном порядке на полянке.

Вокруг собралось немало любопытных, жаждущих попялиться на незнакомцев в их краях. Двое показывали пальцем на Катерин.

– Смотри, вон Джорджия-Гадюка. – Толстая женщина в эластичных брюках в подсолнухах и серьгах под стать громко хихикнула.

– Не больно-то она сегодня хорошо выглядит, правда?

Двое других, еще толще, заржали и добавили еще пару нелестных замечаний в адрес кимоно Катерин.

Катерин не обращала внимания. Она уже привыкла, что люди обсуждают ее в ее присутствии, как будто ее нет или как будто она – фигура на телеэкране. Да и вообще сегодня она думала только о Томми. Почему, черт возьми, не позвонил Стивен? Или Бренда? Что там происходит?