Чертова ведьма - [29]

— Отис, мы не собираемся уходить, — говорю, и самой плакать хочется. Черт треклятый, свалился на мою голову. — Вылезай, Настя тебе хочет показать своего лучшего друга.

И через минуту он показывается. Глаза красные, нос опухший, уши прижаты к голове. Ну все, сейчас разревусь.

— Какой друг? — переводит взгляд на дочку.

— Вот, — Настя протягивает ему зайца. — Это Валера. Но у него еще есть друг Гриша, только он дома остался. Хочешь посмотреть?

— А вы точно останетесь? — Отис берет в руки игрушку, принюхивается к ней.

— Мы очень постараемся, — киваю я. — Вы тут поиграйте, а я схожу вниз. Ладно?

На что детвора кивает, я же с тяжелым сердцем отправляюсь на поиски этого волкодава в погонах. Как же руки чешутся засадить ему промеж рогов. И надо же, нахожу Гаспаровича за поеданием моих кексов. Бедолага при виде меня чуть не давится. Я-то думала, сидит тут, со стыда сгорает, ан нет, жрет он тут. Так-то мне не жалко, нет, но каков говнюк!

— Приятного аппетита, — снова сажусь за стол.

Он в свою очередь медленно возвращает надкушенный кекс на блюдо, смахивает крошки с аккуратной бороды, отчего те сыплются на стол, и вот ведь, этот гад сметает их на пол.

— Как я завтра смогу попасть в мастерскую?

— Отвезу тебя. Но при условии. Твоя дочь останется здесь, сама понимаешь, рисковать я не хочу.

— А где гарантии, что мой ребенок будет здесь без меня в безопасности? Более того, где гарантия, что ты ее не…

— Не что? Я детей не похищаю. Мне всего-то нужна нянька. Так уж вышло, что лучше тебя никого нет.

— У меня есть сложный заказ, я за него взяла стопроцентную предоплату и не могу от него отказаться. На изготовление нужно время. Впрочем, другие заказы тоже зависли.

— Пеки свои торты здесь, — и опять смотрит на кексы.

— Здесь?! У тебя ни холодильных камер, ни нормального духового шкафа. С этим раритетом, — указываю на его технику, — только в котелке кашу варить.

— Я подумаю, что можно сделать.

— Отпусти меня домой с дочерью, я закончу с делами и вернусь.

— Думаешь, я совсем идиот?

— Ну, ты на самом деле идиот, а еще негодяй. Но я даю слово, что вернусь, когда разберусь с делами. Моя работа ничем не хуже твоей. Ты заботишься о спокойствии граждан, я дарю им радость. А главное, я взяла деньги.

— Но ты их можешь вернуть, — складывает руки на груди.

— Тогда пострадает мое честное имя. Я два года работала на репутацию, чтобы в конце концов она начала работать на меня. Однажды ты найдешь себе няньку лучше, а я останусь у разбитого корыта. Хотя кому я объясняю. Черту, который готов меня за решетку отправить, наверное, прямо с ребенком. А ведь сам отец… Да только дерьмовый, как и комиссар, раз чужая жизнь для тебя пустой звук.

Вдруг он вскакивает с места, подлетает ко мне, хватает, как котенка, и усаживает на стол. Глаза при этом горят огнем, на лбу рога появляются, а из носа чуть ли не пар валит. Ну, посмотрим, чем ответит. Думает, застращал? Угу, как же!

— Еще раз, — нависает надо мной, да так, что я чувствую запах своих кексиков. Ванили многовато, определенно, — скажешь нечто подобное…

— И что? — не знаю, наверное, надо бы испугаться и уже замолчать, но не могу, не могу и все.

В этот момент чувствую, как он сжимает мою талию, того и гляди переломит напополам, а еще тянет меня на себя, только бы занозу не получить в мягкое место, стол-то потрепан временем. И вот я оказываюсь на самом краю, а этот верзила у меня, ужас какой, между ног. Неожиданно в голове проносится шальная мысль. А если? Если ему нужна не только нянька? Слишком уж хищно смотрит, хищно дышит, сжимает тоже плотоядно, словно в когтях дикого зверя оказалась. Сердце тотчас замирает, хоть бы только не…

Адам

Дьявол меня задери! Что же такое происходит? Еще чуть-чуть, и взвалю ее на плечо, а там будь что будет. Но ведь нельзя. Наверху дети, да и заноза она в заднице просто жуткая, считает меня самым последним уродом. Но как пахнет, как смотрит, как дрожит мелкой дрожью в руках, хоть и хорохорится. Подол платья задрался и едва прикрывает самое сокровенное, капроновые колготы местами пустили стрелки. В итоге не справляюсь с собой, даю свободу хвосту, который мгновенно обвивается вокруг ее ноги, отчего я чувствую тепло ведьмы. Но дальше нет… дальше не имею права. Она мне нужна совершенно для другого. Вернее, она нужна не мне, а Отису. Нельзя путать личное и работу. Всегда следовал этому правилу, вот и дальше буду следовать.

Главное, сейчас предстоит решить, что делать дальше. Позволить ей уйти? Однако, ясное дело, не вернется. Только почувствует свободу, как сделает ноги. Ни за что не вернется. А значит, необходимо каким-то образом заставить ее вернуться, лишить выбора. И, кажется, я знаю, кто мне в этом поможет.

— Сейчас, — произношу с большим трудом, ибо мысли продолжают атаковать совсем не те, что надо, — мы кое-куда съездим. Ненадолго.

— К-куда?

Ох, держите меня семеро, как же это тяжело. Зачем она так дышит? Зачем так смотрит? Зачем я ее вообще трогаю? А руки точно приклеились.

— К одной моей знакомой. Она поможет нам заключить безопасную сделку.

— Что ты еще задумал? — Она выгибается в попытке высвободиться, и это уже невыносимо; тогда отпускаю ее, убираю руки от греха подальше.