Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии - [82]

— Тогда, товарищ полковник, я вынужден буду написать несколько жалоб.

— Даже несколько?

— Так точно. В штаб округа, в политотдел штаба округа, в военную прокуратуру, в Министерство обороны, в крайком партии, наконец. Может, какой адрес еще и забыл — помараковать следует…

— Мал клоп, да вонюч, — бесстрастно произнес полковник и потянулся к трубке внутреннего телефона. — Строевую часть… Где начальник?

Спустя пять минут тот уже бережно положил перед командиром мое личное дело в красной папке с надписью «секретно» на белой полоске, приклеенной сверху.

— Ну-с, делаем таким образом. — Полковник раскрыл папку, полистал. — Разошьешь, старую служебную карточку порвешь, а вставишь новую и на нее поощрения перенесешь. Взыскания же — вот эти: раз, два — не разноси. Понял?

— Так точно! — И ни единый мускул больше не шевельнулся у начальника строевой части.

— Свободен!

— Есть!

— Вот видишь, — задумчиво произнес полковник, — а ведь приказ-то я отдал противоправный. И майор вполне может на меня свыше пожаловаться. Только не станет, и сделает совершенно правильно. С волками жить… А тебе, мыслю, товарищ старший лейтенант, не в армии бы служить. Запомни: сегодня ты по чистой случайности «торжество справедливости» отыскал. Другого такого шанса не будет. Так что иди и думай. Хорошенько! И вы все тоже свободны.

Начпо моментально подал команду:

— Товарищи офицеры!

По дороге в подразделение ротный уважительно сказал:

— Командир — он действительно командир. Настоящий. Не стал тебя ломать, пожалел. Только помни: это просто стечение обстоятельств. Редкостное. Тем более нехарактерное для закоснелого «пиджака». Ты все же поразмысли: а может, рапорт на увольнение наваяешь?

Подумал я тогда действительно крепко, однако «ваять» ничего не стал.

С годами служба все больше обтесывала меня, зато уже никто не называл «пиджаком». Ближе к концу своей пологой карьеры, серединой пришедшейся на конец лихих девяностых, когда люди учились держаться за место, дослужился я до должности командира роты. На коей имел достаточно взысканий — главным образом, конечно, за дело, хотя и перегибы случались. Только больше такой глупости, как отмены взыскания требовать, и в голову не приходило. А уж каким сам начальником был — про то пусть мои бывшие подчиненные расскажут.

…Вот и сейчас один из них, человек из давнего прошлого, хитровато прищурясь, поглядывал на меня водянистыми глазами.

— Ну что ж, Семыкин, где нынче живешь, чем занимаешься? — решил я слегка поддержать разговор, хотя желания к тому и не испытывал.

— Да все там же, в Симферополе. Свой бизнес небольшой имею, многопрофильный. Автозапчасти, конфеты, сигареты… С Москвой кое-чего иногда перетираю, потому наездами и тут. Жилье? Дом двухэтажный, дача в Севастополе… Две машины, катер хороший недавно прикупил… Женат, один сын, семнадцать годков, на полголовы меня выше.

— Значит, не за горами и армия? — решил я наступить собеседнику на больную мозоль.

— Вот это вряд ли, — расплылась сытая физиономия в несимпатичной улыбке. — Я ведь, учитывая личный опыт, загодя все продумал, хоть и в копеечку влетело. У моего парня уже сейчас «белый билет» аж по пяти разным болячкам. Так что не видать его украинским ВС родимым никогда и нипочем. Так-то оно, товарищ старший лейтенант.

— Положим, майор (я почему-то не стал упоминать о своей отставке).

— Ну, невелика разница. Один черт, гроши получаете, а полканы во все дыры жарят. И так по понижающей.

— А ты, стало быть, мильонами деньгу гребешь?

— Хм… Не буду хвалиться, но, можно сказать, почти так.

— В таком случае как насчет старого должка? За тот давний проезд туда-сюда к твоим родителям? Для моего старшелейтенантского кармана весьма накладно было, да и для майорского тоже подспорьем станет.

Нет, не надеялся я вовсе на то, что Семыкин тут же раскроет бумажник. Интересно просто было: как с темы съезжать будет?

— Ох, това-арищ старший лейтенант… — Бывший подчиненный упорно величал меня, как в далеком 1990-м. — Это неуклюжая попытка удара ниже пояса.

— Обоснуй.

— Так козе понятно. Глупо отдавать старые долги, если они документально не подтверждены. Да и то — только если суд принудит. И потянуть еще, сколько судебные исполнители и сам заимодавец перетерпят.

— Понятно. Сняли тему. Ладно, тогда скажи еще: тебе бумаги твои медицинские — ну, из дурдома — никогда потом в жизни не мешали?

Бизнесмен средней руки Виктор Борисович Семыкин тяжко вздохнул. Потом спрятал хитрые глаза за темными очками и скучно протянул:

— Ох и злой же вы, товарищ старший лейтена-ант. Я к вам, можно сказать, со всей душою, а вы-ы…

Обреченно махнул рукой и, круто развернувшись, вперевалку зашагал прочь. А я неожиданно ощутил на губах невесть откуда взявшийся привкус уксуса.

— Это кто был-то? — спросила жена, до того, как и положено здравомыслящей супруге, в мужскую беседу не встревавшая.

— Да так… Одна большая толстая крыса, которая давным-давно слегка подъела наш семейный бюджет.

— Не поняла…

— Ну, пошутил я, пошутил, не принимай всерьез… Слушай, а давай еще раз здесь щелкнемся?

2008, 2010

«ТРЕХЛИТРОВАЯ» ЖЕНА

— Да больно же, ирод проклятый! Пусти, отпусти! Люди добрые, спасите, помогите! А-а-а! — прорезали октябрьским воскресным утром захламленный станичный двор отчаянные женские крики.