Чертоги памяти - [41]

– Неудачники, – цедит Син-Син, качая головой. – Чарли бы таких не нанял. Будем надеяться, наверху нас не подкарауливают их дружки.

Дэнни наклоняется к шоферу, роясь в памяти в поисках нужных слов:

– Пожалуйста, поскорее. Э-э-э…. rapide?

– Si. Rapidament.

Шофер улыбается, нажимает на педаль газа и несется вверх по холму, обгоняя затянутых в лайкру велосипедистов. Выхлопные пары, выпускаемые черно-желтым автомобильчиком, черными кляксами расползаются на ветру.

Наверху, в Тибидабо, стоит великолепный осенний день.

Женщина в светло-зеленом плаще показывает контролеру корешок билета и останавливается, глядя на раскинувшийся внизу город. Приятно снова посетить место преступления, думает она. Полиция, конечно, именно этого от тебя и ждет – но меня им не вычислить. Начать с того, что меня попросту никто не видел.

Она ждет, стоя в толпе возбужденных детей и суетливых мамаш, наблюдая, как двухъярусная карусель замедляет ход и останавливается. Лучи солнца блестят на ярко раскрашенных лошадках с раздутыми ноздрями. В зеркалах отражается ярмарка.

Когда до женщины в зеленом плаще доходит очередь, она проталкивается мимо двух заспоривших детей и, поднявшись на второй ярус, усаживается на черного скакуна. Какая-то кроха тянет ее за подол юбки и спрашивает, не уступит ли тетя лошадку, но женщина лишь качает головой и отворачивается, глядя поверх Тиби-дабо:

– Это моя лошадка.

Заметив, что происходит, мама девочки возмущенно шагает вверх по ступенькам и обрушивает на женщину в зеленом плаще поток гневных фраз по-испански.

Один поворот головы, одно слово, произнесенное свистящим шепотом так, что никто больше не слышит его, – и мать пятится, потрясенно разинув рот, и поспешно отводит малышку подальше, поглядывая через плечо на женщину, которая едет на своей раскрашенной лошадке.

Играет музыка. По лицу женщины в плаще расплывается улыбка. Она знает, что снова овладела ситуацией. В ее очках отражаются фигурки темноволосого мальчика и китайской девчонки, спешащих через толпу и явно пришедших сюда не просто так.

Ударить сейчас? Или подождать?..

Чуть-чуть подождать. Не здесь – где-нибудь, где не так шумно. Насладиться властью. Тех двух наемных ротозеев, разумеется, нигде не видно. Зря коптят небо.

Карусель начинает вращаться, лошадка медленно приподнимается и опускается. Сумочка женщины сегодня тяжелее, чем обычно, и она поправляет ремешок на плече. Не уронить бы! Вот и не уроню. Все в моих руках…

Но в следующий миг, словно из ниоткуда, к горлу снова подкатывает приступ этого дурацкого смеха.

Сейчас-то с чего? Она яростно пытается овладеть собой. Что сказал бы старик? Все хорошо. Ты разделаешься с ними в любой момент, как только захочешь, стоит установить устройство – и все будет зависеть лишь от тебя. Она глубоко вдыхает, сжимает побелевшими пальцами поводья вороной лошадки и ждет, пока приступ пройдет сам собой.

12. Почему автоматы делают, что им сказано

Дэнни и Син-Син пробираются через сутолоку парка развлечений – мимо колеса обозрения, мимо карусели и прилавков с едой. Впереди виднеется аттракцион «Авио». Дэнни узнает его по фотографии – красный тупоносый самолетик на длинной ручке: он вращается, пронося пассажиров над поросшим лесом склоном, а потом вновь летит к началу за новой порцией публики. В иллюминаторах виднеются счастливые лица пассажиров – по всей видимости, и понятия не имеющих о мрачной находке, сделанной здесь лишь несколько дней назад. Единственный, кто не порадовался аттракциону…

– Только быстрее, – говорит Дэнни. – Пока эти олухи сюда не добрались.

– А что мы ищем? – пыхтит Син-Син, стараясь не отставать от него.

– Мы знаем, что его либо убили прямо здесь, либо перетащили сюда. Вдруг удастся найти какую-нибудь пропущенную улику.

Син-Син оглядывается через плечо:

– Ты ищи улики, а я понаблюдаю, не появятся ли те голодранцы.

Чуть ниже по склону холма виднеется эстакада для пешеходов. Когда Дэнни с Син-Син взбегают на нее, взор мальчика сам собой обращается на высящийся вдали собор Саграда Фамилия, за которым точно расплавленный металл сияет море. Великолепное зрелище! Было ли оно последним, что видел тот убитый? Если знаешь, что тебе конец, утешает такое зрелище – или, напротив, тебе становится еще горше? Дэнни невольно переносится мыслями к отцу с матерью – что видели, что испытывали они, когда их поглощало пламя?

Хватит, велит он себе. Такие размышления до добра не доведут! Перестань, ту-пица!

Над головой с ревом проносится самолет, взбивая пропеллером синеву небес. Дэнни поднимает голову, прослеживая белую дорожку, а потом вновь опускает взгляд и принимается осматривать землю внизу. Под пешеходной эстакадой есть еще один уровень, указатели на зеркальный зал и музей механизмов.

– Наверняка полиция очень тщательно обшарила этот уровень, – говорит он. – Давай попытаем счастья ниже. Вдруг туда что-то упало. Или нарочно бросили.

Перемахивая сразу через две ступеньки, он спускается по винтовой лесенке. Там тянется очередь к зеркальному залу – первые зеркала, выгнутые или фрагментированные, растягивают отражения или дробят на части. Рядом, за открытой дверью музея механизмов, Дэнни видит, как посетители кидают монетки в прорези старинных автоматов и маленькие фигурки оживают, начинают дергано двигаться, выполняя программу. В стеклянном ящике раскачивается истерически хохочущий клоун. Гротеск. Рядом группка акробатов образует живую пирамиду. А дальше – миниатюрная модель парка в целом, крохотные аттракционы. Все работает как часы. Все до странности знакомо – и слегка пугает.