Черный занавес - [21]

Ее безмолвный супруг кротко сидел в углу, даже не пытаясь вступить в разговор, который вела его жена с этим вежливым, представительным москвичом, командированным в их Рубежанск.

– Я говорю отцу: «Воздействуй на парня по-мужски. Разве мне, слабой женщине, по силам справиться с этим верзилой акселератом?» Да разве он может!

Она махнула рукой. Семен Гаврилович пожал плечами и виновато улыбнулся.

– Чем же он вас так огорчил? – спросил Сергей Сергеевич.

В бумажнике Сергея Сергеевича лежал паспорт на имя Малахова, удостоверение корреспондента «Советской торговли» и соответствующее командировочное предписание. Спецкор Малахов направлялся в Каменогорскую область для сбора материалов к очерку о лучших людях, работающих в системе потребительской кооперации, и начать свой объезд этого обширного края решил с города Рубежанска.

– Так чем же вас так огорчил ваш наследник? – повторил свой вопрос Сергей Сергеевич.

– Ох и не спрашивайте лучше! Эти мне наследники, Одна беда с ними!.. Закончил он в этом году школу, учился хорошо, подал на исторический в МГУ. На второй день после выпускного бала отправили его самолетом в Москву. И сдал все на «отлично», прошел по конкурсу. Мы так радовались с отцом.

– И что же? – спросил Малахов.

– Через три дня вызывает нас на переговоры и убивает наповал. Решил он, дескать, сам делать историю, а не изучать ее. Перевелся на заочный факультет и подал заявление с просьбой отправить его на эту самую дорогу Сургут – Уренгой. Захотелось ему в тайге поработать. Мы с отцом на самолет – и в Москву. Три дня бились – ни в каную. Так и не сумели уговорить, уехал. Вчера провожали их эшелон. Музыка, цветы, а я только реву и слова сказать не в состоянии… А он, значит, рельсы в тайге… Вместо Ленинских гор… – Она всхлипнула и поднесла платок к покрасневшим и припухшим глазам.

– Ну будет, будет, Маша! – проговорил муж и осторожно провел по ее плечу ладонью. – Успокойся.

– Конечно, Мария Михайловна, не надо расстраиваться, – сказал корреспондент. – Сейчас такое время, молодежь стремится испытать себя, проверить на большом деле. Вот и ваш сын подался туда, где труднее. Вам гордится им нужно. Молодец!

– Вот и я говорю, – начал было Семен Гаврилович, отец будущего строителя заполярной магистрали, но Мария Михайловна грозно взглянула на него, и Семен Гаврилович умолк.

В дверях купе показалась проводница с подносом в руках.

– Чай будете? – спросила она.

– Разумеется! – воскликнул Малахов. – А я так целых два стакана. Люблю побаловаться чайком, московский ведь водохлеб.

– Потом повторите, если что, – сказала проводница, оставила четыре стакана и ушла.

Пили чай, говорили о жизни, но говорила в основном Мария Михайловна, мужчины больше слушали, а когда она решила прилечь, Малахов и Семен Гаврилович вышли в коридор курить и с увлечением беседовали о рыбалке, к коей оба были весьма пристрастны. Потом снова пили чай, затем улеглись спать. А утром, когда подъезжали к Рубежанску, Мария Михайловна написала Сергею Сергеевичу домашний адрес, просила заглянуть к ним:

– Мы живем в коттедже, на Июльской улице, дом шесть, спросите любого, где живет инженер Дынец, моего мужа все знают…

Малахов обещал обязательно навестить этих милых, приветливых рубежанцев, с тем и расстались на перроне.

Малахов вышел на привокзальную площадь, купил в киоске городскую и областную, каменогорскую, газеты, журналы «За рубежом» и «Уральский следопыт». Облюбовав свободную скамейку в тенистой аллее, идущей от вокзала, Сергей Сергеевич присел и углубился в чтение.

Его попутчики, супруги Дынец, давно добрались до своего уютного коттеджа на Июльской улице. Мария Михайловна уже обзванивала подруг, призывала разделить ее сетования по поводу взбалмошного поступка сына. Семен Гаврилович подумывал о том, как ему улизнуть уже сегодня на комбинат, хотя на работу он должен, был выйти только завтра. А Сергей Сергеевич все еще оставался на вокзале.

Посланец Кэйта торчал на вокзале, а потом в сквере, пытаясь обнаружить существование хвоста. Дорога для него как будто была спокойной, подозрительного Малахов – Мерлин не заметил. Но это ничего не значило. Его могли вести от Москвы до Рубожанска самым необычным образом. Ну, хотя бы с помощью тех же Марии Михайловны и Семена Гавриловича, которые вдруг окажутся вовсе не супругами, а сотрудниками контрразведки. А по прибытии в Рубежанск он, Сергей Сергеевич, мог быть передан другим людям, которые и довели бы его до самого резидента – Кулика. Все это учитывал Мерлин и был предельно осторожен. До встречи с резидентом против него почти никаких улик нет. Ну, скажем, фальшивые документы и незаконный переход границы… Ряд цифр, записанных тайнописью… Только вот расшифровать послание, направленное Кулику, чекисты не смогут – нужна книга для расшифровки, а она имеется лишь у резидента.

А вот если его, Мерлина, возьмут во время или после встречи с Куликом, тогда конец… Присутствие у него секретных документов ничем, кроме как шпионской деятельностью, не объяснишь. Правда, он их должен отправить бандеролью – и тогда со всех ног отсюда!.. Но дадут ли ему сделать это?