Черный ящик Цереры - [25]

«Наверное, это потому, что Орт не только большой ученый, но и умный, хороший человек, — подумал Михаил. — У этого же всякое отклонение от нормы вызывает недоверие. Но разве горный инженер, который увлекся физикой и хочет работать в близкой для него области, — близкой по влечению души, а не по соответствию дипломной квалификации, — патологическое явление? Нет… Скорее, этот маленький профессор просто не любит странных людей. А я для него странный…»

— У вас есть опубликованные работы?

— Три статьи. Две в трудах горного института и одна в инженерно-физическом журнале.

— Да-да, я вижу… Только это скорее физико-химия, у нас же… Не знаю, говорили ли вам? У нас теоретическая физика вакуума…

— Я знаю. Евгений Осипович говорил мне о каких-то криотехнических задачах.

— Ах, вот как… Отлично, отлично… В НИИуглеобогащения вы попали по распределению?

— Да.

— И проработали два года… В какой области?

— В самых разных. У меня не было постоянной темы… Так, передавали из одной группы в другую…

— Значит, два года? И ушли по собственному желанию… Почему, интересно?

— Скучно мне там было.

— Скучно? — Иван Фомич тихо засмеялся. — А вы веселья хотели? Какое же на работе веселье. Работа — дело серьезное. Эх, молодежь…

— Не веселья я искал, а настоящей работы. Творческой, которая… Ну, как бы это сказать?.. Чтобы гореть, что ли…

— И вы пошли в цирк, — смех Ивана Фомича сделался чуть громче, но оставался все таким же корректным и невыразительным.

Михаил хотел ответить, что попал он в цирк совершенно случайно. Просто представилась возможность осуществить интересную идею. Он хотел рассказать об этой идее, о своих надеждах и о том, как пытался поступить в различные физические институты, но, взглянув на Ивана Фомича, он тихо махнул рукой и встал.

— Очевидно, я не подхожу вам… для работы. Извините за беспокойство.

— Нет-нет! Что вы! Я же ничего вам не сказал. Да я и ничего здесь не решаю… Решает Евгений Осипович. Он вас взял на работу, ему и… В общем, вы приняты. Сейчас мы спустимся в кадры. Пусть готовят приказ. Раз Евгений Осипович наложил свою визу, директор подпишет.

Взяв со стола анкету, копию диплома и прочие бумажки, Иван Фомич направился к двери. Но, не дойдя до нее, вдруг остановился и, обернувшись, сказал:

— А вы, собственно, можете подождать меня здесь. Зачем вам в кадры идти? Пустая трата времени, — он засмеялся. — Лучше подымитесь в триста восьмую к Урманцеву. У него для вас письмо от Евгения Осиповича… Нечто вроде инструкции. Он у нас неугомонный, Евгений Осипович. Любит, чтоб все быстро, шумно, масштабно! Широкий человек! И увлекающийся… Ну, я побежал.

Михаил остался один в большом, отделанном под мореный дуб кабинете. Застекленные полки с книгами, картины и фотографии, четыре телефона, стол для заседаний и письменный стол, заваленный бумагами, книгами и всякими мелочами, — все говорило, что хозяин этого кабинета человек не только солидный и заслуженный, но и разносторонний, немного безалаберный и не простой, ох, не простой…

Зазвонил телефон. Михаил не двинулся с места. Телефон продолжал настойчиво звонить. Михаил оглянулся по сторонам и нерешительно снял трубку. Но звонил не этот телефон. Он положил трубку на рычаг и взял другую. Спрашивали Орта. Михаил сказал, что его сегодня не будет. Он еще раз оглядел лакированные книжные шкафы, картины, висящие на белых шнурах, и пришел к выводу, что никогда не был в таком солидном кабинете. И почему-то вспомнил о своих мытарствах, когда ушел из НИИуглеобогащения…

— Ну, кто же так поступает? — всплеснула руками мать. — Сначала подыскивают работу, договариваются, а потом уж подают заявление. Что же теперь делать будешь? Ведь взрослый уже, пора жить, как все люди.

Он пошел в Институт физической химии.

— Что вы кончали? — спросил инспектор по кадрам. — Физфак или химфак?

— Горный институт.

— М-да. Ну, что ж, оставьте ваши бумаги и… наведайтесь в конце будущей недели…

— Я готов работать на любой должности, — сказал он профессору Забельскому из ФИАНа, — лаборанта, механика. Только бы мне разрешили самостоятельно экспериментировать.

Профессор дал свой телефон и попросил позвонить дней через пять. Михаил позвонил, но ему сказали, что Забельский уехал в длительную командировку…

…Он попытался попасть на прием к директору Института химической физики, крупнейшему ученому и видному государственному деятелю, но секретарь направил его в теоретический отдел.

Заведующий отделом окинул Михаила отрешенным взглядом и дал ему дифференциальное уравнение второго порядка… Потом Михаил совершенно случайно узнал, что профессор принял его за протеже одной знакомой. «Здорово я отшил этого «позвоночника», — сказал профессор, когда дверь за Михаилом закрылась. — По знакомству можно стать даже министром, но только не ученым».

И профессор принялся искать очки, которые разбил неделю назад.

…Досадно и нелепо проходило время, дни сгорали впустую.

Родители уже не спрашивали его, как прошел день и когда, наконец, он устроится на работу. А он чувствовал, что начинает сдавать. Он уже готов был пойти в первое попавшееся учреждение, чтобы снова два раза в месяц получать зарплату, спокойно возвращаться домой и не ловить жалостные и недоуменные взгляды.