Чёрный Волк - [47]

Все дружно посмотрели на начальника разведотдела. Тот отрицательно покачал головой и добавил:

— Никто не упоминал о подобном сообщении, видимо противник глушил и ближнюю связь.

— А как же Стас?

— Он написал, что уничтожил одного из зомби силовым ножом и все. Без подробностей.

— Значит, моя теория верна, — начал рассуждать Лазарев. — Каким-то образом воздействуя псионикой на мертвое тело, зараженное бактериями, лич заставлял его двигаться и сражаться. Но это невозможно!

— В бою он тоже использовал приемы до этого считавшиеся невозможными, — вставил свои пять копеек я. — Более того, мне кажется, он внедрял в тела какой-то псионический конструкт позволяющий контролировать зомби и управлять ими. Силовой нож, при контакте с телом, рассеивает этот конструкт, и мертвец снова становится мертвецом. Кроме того, не исключено, что силовые ножи создали когда-то именно для борьбы с зомби. Поскольку, подавляющее большинство бойцов не способны справиться с псиоником, даже при помощи ножа. А вот если надо отбиваться от кучи не особо быстрых, но трудно уязвимых зомби — тогда нож то, что надо.

— Смелое предположение, молодой человек, — похвалил меня Лазарев. — К тому же, весьма вероятное. Мы обдумаем это.

— Обдумайте, — согласился Слепков — а теперь давайте обсудим еще одну маленькую деталь — панический крик, который слышали все.

— А чего тут непонятного — удивился Лазарев. — Я уже говорил — генная модификация усилила псионические способности и телепатические в том числе.

— Это мне понятно. Непонятно чего он так испугался. Или точнее, — тут адмирал посмотрел на меня — кого и почему.

Все с интересом начали смотреть на меня. А я че, я ниче.

— Не знаю я, почему он запаниковал. Увидел мои лезвия и как заорет «Мы вас уничтожили! Этого не может быть!». И отшатнулся, как будто сильно испуган.

— Ты понял, о чем он говорил!?

— Ну да, я думал, все поняли…

— У Вас получилось очень интересное оружие профессор, — повернулся Слепков к Петрову. — Вам нужно еще раз внимательно его изучить. Думаю на сегодня достаточно. Не будем больше вам мешать, товарищи ученые. До свидания.

Мы тоже попрощались, и Батя направил мою коляску к выходу. Уже находясь в лифте Слепков, обратился ко мне:

— Ну и задал ты мне работку главный корабельный старшина, чуднее не придумаешь.

— Это какую? — не на шутку удивился я.

— Собирать легенды, сказки, предания инопланетных рас о воинах с силовыми клинками выдвигающимися из рук и их противниках.

* * *

Следующие три недели были худшими в моей жизни. Мурашов носился со мной как наседка со своими цыплятами. Следил, правильно ли я лежу, не перенапрягаюсь ли, вовремя делаю зарядку или нет. К концу третьей недели хотелось лезть на стену от этой заботы. Я все конечно понимаю — пациент с тяжелым ранением от неизвестного оружия, неоценимый опыт и новые знания для медицины, но я, же живой человек! Единственными развлечениями были короткие прогулки и визиты сослуживцев. Да еще два раза слетал со Слепковым в лабораторию к Лазареву. Правда, нового ничего не узнал, а жаль.

Слепков, спасибо ему за это, заставил меня написать подробный рапорт, на его имя, о бое с личем и обо всех способностях, которые он использовал. Два дня я был при деле, вспоминая все подробности, а потом все стало по-старому.

Также порадовали письма от Джугашвили. Как только узнал что я в больнице? Выйти на голосвязь он не мог, как я понял, был на каком-то задании, но писал стабильно, раз в неделю. Костя всегда описывал разные интересные случаи со службы, иногда я смеялся до колик, а иногда было грустно. Похоже, он хорошо знал как это — потерять друга и подбадривал меня как мог.

Выписывая меня, Сергей Александрович выглядел расстроенным. Он не ожидал такого быстрого восстановления. Любимая лабораторная мышка нагло сбежала.

Вернувшись на службу, я тот час загремел на переподготовку, и еще четыре недели меня гоняли как сидорову козу, готовя к возвращению в строй.

Когда я, наконец, вернулся и принял командование подразделением, до конца практики оставалась всего неделя и поучаствовать в какой-нибудь заварушке не удалось. Практику посчитали успешной, всему подразделению объявили благодарность за отличное несение службы, и нас, ценной бандеролью, отправили на Сварог.

* * *

Начало учебного года оказалось с грустным сюрпризом. На общем построении первого сентября всю нашу группу наградили медалями «За боевые заслуги», а меня и Серегу — еще и Орденом «Славы». Поскольку, мне орден вручали второй степени, третьей — был за тот же ТХ-41 еще во время срочной службы, я автоматически повышался в звании до младлея. Правда, никакой радости от этого нет, только пустота.

  Почему все не так, вроде все, как всегда:

  Тоже небо — опять голубое,

  Тот же лес, тот же воздух и та же вода,

  Только он не вернулся из боя.

Серегины награды получали его родители. Мама плакала, отец держался. Мы встретились с ними после построения. Они благодарили нас за то, что мы отомстили за их сына и рассказывали, как Сергей был рад служить вместе с нами. Потом все вместе выпили за его память.

  Наши мертвые нас не оставят в беде,

  Наши павшие — как часовые,