Черный ветер - [2]

— Мы заставим американцев заплатить кровью! — хрипло выкрикнул Огава.

— Несомненно. Однако они полны решимости и готовы принести любые жертвы на алтарь победы. Но вы отдаете себе отчет, какие ужасающие потери будут среди мирного населения? — Оринучи тяжело вздохнул и умолк, представив на миг среди убитых свою собственную семью. — Армия обратилась к нам с просьбой о содействии в осуществлении дерзкой операции, — заговорил он снова. — Доктор Танака тесно сотрудничает с подразделением 731.[1] Вы должны переправить его вместе с грузом через Тихий океан и нанести атакующий удар по западному побережью Соединенных Штатов. В походе соблюдать максимальную скрытность и любой ценой сохранить корабль и карго. Если вы добьетесь успеха, Огава, американцы сами запросят мира, и наша родина останется в неприкосновенности.

Слова Оринучи потрясли Огаву. В то время как его коллеги, командиры других подлодок, ведут оборонительную войну против превосходящего противника, пытаясь сохранить жалкие остатки надводного флота, ему предстоит в одиночку пересечь океан и произвести атаку, которая может положить конец войне! В другое время он поднял бы на смех подобную идею как безумную и вздорную, однако сейчас, глубокой ночью, озвученная одним из высших штабных офицеров флота, она выглядела совсем иначе.

— Глубоко польщен вашей откровенностью, господин капитан Оринучи, — козырнул Огава. — Заверяю вас, мои офицеры и матросы сделают все возможное, дабы оправдать оказанную им честь и выполнить приказ императора. Могу я узнать, что конкретно содержит сопровождаемый доктором Танакой груз? — осторожно осведомился он после секундной заминки.

Несколько мгновений Оринучи с тоской вглядывался в воды залива, потом чуть слышно процедил сквозь зубы:

— Макадзе. Злой ветер.

* * *

Под бдительным присмотром доктора Танаки головорезы из Кемпейтай перегрузили полдюжины длинных деревянных ящиков в передний торпедный отсек И-403 и задраили люк. Огава приказал завести все четыре дизельных двигателя и отдать швартовы. Ровно в половине второго металлическая сигара субмарины развернулась и медленно двинулась по чернильной глади бухты в сторону моря мимо стоявших в доке нескольких подлодок той же серии «И». При этом Огава не без удивления отметил, что капитан Оринучи все еще сидит в темной кабине грузовика, словно не решаясь покинуть пирс, пока И-403 не скроется из виду.

Минуя широко раскинувшиеся вдоль берега причалы и пакгаузы, субмарина вскоре достигла массивной громады, возвышавшейся черной тенью на фоне ночного мрака. Безмолвным исполином замер в ремонтном доке краса и гордость японского флота линкор «Ямато», нависая над проходящей подлодкой подобно доисторическому чудовищу. Благодаря своим восемнадцатидюймовым орудиям и шестнадцатидюймовой броне «Ямато» на текущий момент считался самым мощным и опасным надводным кораблем в мире. Огаву всегда восхищали обводы и вооружение крупнейшего в истории линкора, но сейчас он испытывал к нему что-то вроде жалости. «Мусаси», брат-близнец «Ямато», был недавно потоплен в районе Филиппин, и капитан-лейтенант боялся, что еще до окончания войны такая же участь постигнет и этого красавца.

Остались далеко за кормой и окончательно поблекли огни Куре. Обогнув несколько крупных прибрежных островов, И-403 вышла на оперативный простор Внутреннего моря. Когда скалистые острова пропали из виду, а небо на востоке начало светлеть в преддверии рассвета, Огава приказал увеличить скорость, сам же поднялся в рубку и занялся прокладкой курса вместе со штурманом. Спустя некоторое время к ним присоединился старший офицер лейтенант Иоси Мотосита.

— Горячий чай, господа, — провозгласил он, ловко вскарабкавшись по трапу. Худой и долговязый Мотосита славился своим добродушием, и даже сейчас, в пять утра, с лица его не сходила благожелательная улыбка.

— Благодарю, — коротко кивнул командир, принимая из рук старпома маленькую чашечку. В промозглое декабрьское утро трудно было придумать лучшее тонизирующее средство, чем этот горячий, ароматный напиток. Огава прикончил свою порцию в несколько глотков.

— Море сегодня на удивление спокойно, — заметил Мотосита.

— Замечательная погода для рыбной ловли, — с ностальгическим вздохом откликнулся Огава. Сын рыбака, он родился и вырос в небольшой деревеньке на острове Кюсю. Несмотря на скромное происхождение, с детства привыкший к трудностям и суровой рыбацкой жизни юноша успешно преодолел барьер вступительных экзаменов в Итадзима, Военно-морскую академию. Получив офицерское звание еще перед войной, он попал в быстро развивавшийся и наращивавший мощь подводный флот. Отлично отслужив на двух субмаринах, в 1943-м Огава был назначен командиром И-403. Под его командованием подлодка потопила полдюжины транспортов, а близ Филиппин отправила на дно австралийский эсминец. Среди стремительно уменьшавшегося командного плавсостава он считался одним из самых лучших и надежных офицеров.

— Вот что, Иоси, — сказал Огава, — до пролива пойдем противолодочным зигзагом, а дальше двинемся в погруженном состоянии. Во внешних водах вдоль побережья рыщет столько подлодок противника, что лучше не рисковать.