Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи - [32]

В их числе был и Петр Агапов, родственник генерала Врангеля, того самого, у которого Савицкий служил вместе со Струве. Агапов, двадцати с небольшим лет от роду, мог считаться образцом русского офицера: прекрасные манеры, «замечательная красота», свободно говорил на четырех языках, по свидетельству Савицкого, и умел внушить к себе уважение[85]. Хотя он не мог состязаться с учеными на академическом поприще, зато разбирался в «мирских» делах намного лучше, чем они. Агапов увидел возможность поставить свои способности на службу достойной цели, а интеллектуалы уже ощущали себя мыслителями в поисках деятелей. Как Трубецкой разъяснял Савицкому, группа «ни на какую самостоятельность не претендует и отдает себя в наше распоряжение. Поэтому я бы считал, что их предложение следует принять… Судя по всему, они на нас смотрят как на авторитет, искренне хотят и сами стать настоящими евразийцами, и нам помочь в нашей работе»[86].

Агапов интенсивно переписывался с руководителями евразийского движения, в особенности с Сувчинским и Савицким, но не раскрывал некоторые аспекты своей личности, не упоминал о том, чем занимался прежде. Один из немногих намеков на эту темную сторону Агапова сохранился на полях письма, полученного от него Савицким: тот написал примечание, предупреждая, что Агапов, когда служил у Врангеля, принимал участие в массовых казнях Гражданской войны и по этой причине его душевное здоровье пошатнулось. Савицкий также отметил, что Агапов пользовался немалым успехом у женщин, но по какой-то темной, циничной потребности эксплуатировал их и обирал[87].

Врожденное обаяние Агапова и исключительные способности обзаводиться связями быстро принесли свои плоды. Он наведался в Англию, гостил в доме князя Владимира и княгини Екатерины Голицыных (там останавливалась и его мать). Голицыны представили Агапова богатому английскому предпринимателю Генри Норману Сполдингу, и Агапов сумел внушить ему интерес к евразийству. В итоге Сполдинг согласился вложить в это движение 10 тысяч фунтов.

В 1923 году у Агапова появилось еще одно знакомство – загадочное, соблазнительное. Его близкий друг Юрий Артамонов, также бывший офицер, служивший теперь переводчиком в британском посольстве в Польше, свел Агапова с неким Александром Ланговым. Ланговой сказал Агапову, что состоит в тайной, подпольной организации под названием «Трест», цель которой – свергнуть правительство большевиков. Агапов привел нового знакомца к товарищам по евразийскому движению, и те проглотили его наживку вместе с леской, поплавком и удилищем. «Он предан «Тресту», но в то же время очень предан и нам, проявляет некоторое искреннее преклонение перед основоположниками, и мне кажется, что наш авторитет способен перевесить авторитет «Треста» в его глазах», – писал Трубецкой Сувчинскому (эту пачку писем недавно обнаружил историк Сергей Глебов)[88]. «Вся задача заключается именно в том, чтобы из «Треста» сделать нефтяную организацию, способствующую разрешению нефтяных целей, – писал Арапов Савицкому в 1924 году. – Так как, по существу, «Трест» является очень хорошим механизмом, но без души, то такой механизм может явиться оружием в руках любой группировки… нам надлежит этим положением воспользоваться»[89].

Но как он заблуждался насчет Лангового, сына знаменитого московского врача! На самом деле Ланговой был агентом ЧК, преданным коммунистом с юных лет. Он сражался в Гражданской войне на стороне большевиков, был награжден орденом за храбрость. После Гражданской войны он служил делу коммунизма как офицер ГПУ (переименованной ЧК) – ГПУ охотно принимала представителей интеллигенции, владевших языками, тех, кто мог с легкостью проникнуть в эмигрантские круги. Ему не составило труда убедить доверчивых ученых в своей приверженности евразийству и предложить им сотрудничество с «Трестом».

Мифический «Трест» на самом деле представлял собой полную противоположность тому, что рассказывал о нем Ланговой. Эту интригу состряпали сами большевики, чтобы выманить на поверхность и уничтожить эмигрантские группировки. Предвидя смертельную угрозу неокрепшему советскому режиму со стороны западных спецслужб, которые-де вступят в сотрудничество с группами российских эмигрантов, чекисты ухитрились создать целый вымышленный заговор, «участники» которого являлись к различным эмигрантским группам в качестве представителей антисоветского движения в самом логове большевизма. Это была заурядная ловушка.

«Трест» как реальная монархическая организация, монархическое объединение Центральной России, действительно одно время существовал, но его руководитель Александр Якушев, возглавлявший прежде департамент водных путей в царском Министерстве внутренних дел, был арестован в 1921 году. Чекисты не расстреляли Якушева, а обработали его и перевербовали, и с тех пор «Трест» работал на них под фальшивым флагом антибольшевизма. Якушев путешествовал по Европе, встречаясь с монархистами и вербуя сторонников. Он якобы представлял подпольный заговор антикоммунистов непосредственно в большевистском правительстве. Один из его давних знакомых имел доступ к генералу Кутепову, который вместе с другими высшими чинами Белой гвардии готовил теракты внутри СССР. Этот человек когда-то служил вместе с харизматическим гвардейцем Агаповым, и в конечном счете Агапов помог «Тресту» проникнуть в евразийские круги.