«Черный тюльпан» - [4]

Мальчик задумался над его словами. Сатар даже мог читать его мысли. «Почему этот моджахед пытается украсть мою игрушку?» То ли тревога на лице Сатара сделала своё дело, то ли ещё что, но он неуверенно опустил ручку на землю. Уходя, он постоянно оглядывался назад.

Сатар издал вздох облегчения, пробормотав:

— Воистину, нет бога, кроме Аллаха.

— Воистину, — согласился кто-то за спиной. Сатар обернулся. Перед ним стоял Саид Яглан. Командир продолжил: — Уверен, это мина. Ручки — это зло. Я уже начал переживать, что он снимет колпачок и она сдетонирует. Ручки — это зло, хуже только те, что похожи на бабочек. Любой ребенок, вне зависимости от возраста, может принять их за игрушку.

— И его разорвет на части.

— Нет, не на части, — Саид тряхнул головой. Ему было около сорока лет, невысокого роста, в бороде только-только начала появляться проседь. Примерно в сантиметре над глазом у него был шрам. — Они созданы, чтобы калечить, а не убивать. Русские подсчитали, что мы больше времени тратим на уход за ранеными, чем на погребение мертвых.

Сатар обдумал его слова.

— Эти подсчеты делал сам шайтан, — ответил он.

— Да, но это здравая мысль, — иногда в Саиде под чалмой моджахеда просыпался бывший военный. — Ты отлично справился, уговорив ребенка выбросить её.

— Взрыватель заложен в колпачке? — спросил Сатар. Саид Яглан кивнул. Сатар поднял ручку и отнес её на высокую стену, подальше от детей. Даже если при этом ему было страшно, он не показывал этого. Затем он сказал:

— Нужно извлечь из неё взрывчатку.

— Да, — снова кивнул Саид Яглан. — Когда ты присоединился к нам, Сатар, ты был слишком мягок. Но, чего ещё ожидать от сына аптекаря? Ты никогда не пас скот и не выращивал урожай. Но со своей задачей справлялся. Твой ум острее, чем у большинства мужчин, а Аллах наградил тебя храбрым сердцем. Теперь твой внешний вид соответствует внутренней силе.

Сатар изо всех сил попытался скрыть, как польщен этим комплиментом. Это было не в афганской традиции. Он произнес хриплым голосом:

— Если будет на то воля Аллаха, это изменение будет продолжаться.

— Конечно, — Саид Яглан посмотрел в сторону Булолы. — И, если Аллах соблаговолит, скоро мы освободим твой родной дом от безбожников-шурави.

— Да будет так, — ответил Сатар. — Я уже очень давно не сидел рядом с отцом.

Сергей вышел на главную улицу — если такая здесь вообще была — Булолы. Каждый его шаг вздымал тучу пыли из-под сапог. В Кабуле или Бамиане ему, может, и хватило бы смелости закинуть автомат за плечо. Здесь же его палец постоянно лежал на спусковом крючке. Переключатель стрельбы находился в положении «одиночный». Всё равно он мог опустошить магазин за секунды, так хоть целиться было удобнее.

Рядом с ним шел Владимир, держа оружие в том же положении. Выживание в Афгане означало быть начеку каждую секунду, каждую минуту. Владимир бросил взгляд на компанию седобородых мужчин, пивших чай и передававших друг другу кувшин с водой. Он рассмеялся и сказал:

— Они же любят нас!

— Не сказал бы, — Сергей тоже рассмеялся, но нервно. Взгляды афганцев проследили за ними. Их глаза были черными, жестокими и светились, как обсидиан. — Если бы на месте глаз у них были автоматы, нас бы уже на свете не было.

— Ну их на хуй, — спокойно ответил Владимир. — Не, на хуй их жён. Сами эти козлы того не стоят.

Иногда он умел выдать хорошую шутку. Даже пошлую. Но игнорировать факты он не мог.

— Они нас ненавидят, — сказал Сергей. — И даже не скрывают этого. Они все нас ненавидят.

— Тоже мне, удивил, — сказал Владимир. — А ты чего ждал? Что мужчины встретят нас с поднятыми руками, а женщины — с раздвинутыми ногами? Осыпят нас братскими социалистическими приветствиями? Нихуя подобного! — он сплюнул на землю.

— Когда я тут только оказался, то так и думал. А ты нет? — сказал Сергей. — Перед посадкой на самолет до Кабула мне сказали, что я отправляюсь сюда спасти завоевания народной революции. Сказали, что мы воины-интернационалисты, а афганское правительство попросило нас о помощи.

— А песенка всё та же. Нам они то же самое рассказывали, — сказал Владимир. — Но я тогда уже знал, что всё это — сказки.

— Откуда?

— Откуда? Лучший друг моего старшего брата прилетел из Кабула на «тюльпане» в цинковом гробу. Гроб был запаян, видимо, затем, чтобы родители Саши не смогли увидеть, во что превратился их сын. Вот откуда.

— Оу, — у Сергея не нашлось слов, чтобы ответить. Пройдя ещё несколько шагов, он сказал: — Мне говорили, что войну начали американцы.

Владимир указал пальцем в сторону гор.

— Видишь там Рэмбо? Я не вижу.

— У нас тут свои Рэмбо, — тихо сказал Сергей. — Твари. Ёбаные твари.

— Ненавижу десантуру. Лезут всюду, вмешиваются, а потом подставляют своих же.

— Ага, — спорить со словами Владимира смысла не было. — Иногда бывает, если оставить духов в покое, они и тебя не станут трогать.

— Знаю, — кивнул Владимир. — А иногда случается, что наоборот.

— Ну да. Я тут недавно, но видал уже, — согласился Сергей, указывая в сторону холмов, по которым шла группа одетых в белое и коричневое афганцев. Они шли примерно там же, где недавно устроил разгром вертолет. — Что они там делают?