Черный тюльпан - [148]

Глава 32

Часы с меня сняли, и я не знал, наступило ли уже утро стрелецкой казни. Я не мог посмотреть на свет божий даже через окно, так как окон в генераторной не было вообще. И только когда меня вытащили в фойе, я увидел в окнах яркий солнечный свет.

Мимо мраморных колонн, центральной клумбы меня потащили через кусты в какой-то глухой угол парка, где, как мешок с макулатурой, кинули на траву. Сплевывая землю, я приподнял голову и увидел в метре от себя двух омерзительных мужиков, усердно копающих яму.

– Кончай работу, – сказал один из «быков».

– Так ще не глыбоко, – просипел мужик с синим лицом.

– Сойдет… Взяли его!

Мужики побросали лопаты, вылезли из ямы, отставили подальше ржавые ведра с белым порошком, похожим на негашеную известь.

Меня стало трясти с такой силой, что связанные ноги заходили ходуном. Не так часто меня казнили, не успел привыкнуть. Что еще сказать об ощущении, когда видишь собственную могилу? Мрак.

Мужики, кряхтя и распространяя вокруг зловонный перегар, попытались поднять меня, но у них ничего не получилось. Тогда они покатили меня, как бревно, и свалили в яму.

– Мужички, – с трудом произнес я. – Вы что, охренели? Живьем закапывать будете?

– Заткнись, – оборвал меня «бык» и негромко приказал «синяку»: – Двинь его лопатой!

– Я? – просипел «синяк» и стал пятиться назад. – Мы так не договаривались.

– Давай я, – проявил инициативу второй дебил и схватился за лопату.

– У тебя ж, ублюдок, руки дрожат, – прохрипел я. – С первого удара не убьешь, мучиться заставишь.

– Заткнись, – повторил «бык», но уже другим голосом. Похоже, и у него нервы не выдерживали.

– Бей по сонной артерии, – добавил я, леденея от своих же слов, и попытался поднять подбородок повыше. – Так, чтоб одним ударом ее насквозь перерубить. Только не стой близко. Кровь фонтаном пойдет…

«Бык» поморщился и отвернулся. Дебил стал топтаться на краю ямы с поднятой вверх лопатой.

– Землю очисти! – страшным голосом закричал я. – Чистая лопата легче войдет…

Дебил пробормотал что-то, опустил лопату и стал возить ею по траве. «Синяка» вдруг прорвало, и он скороговоркой засипел:

– Ну вас на хер, я у такие игры не граю, сказали яму выкопать, а шо делать заставляете, сами тут лопатой по живым людям махайте, а я сваливаю к херам собачим…

– Хайло прикрой, скотина! – крикнул «бык». – Не то сейчас рядом с ним ляжешь… Высыпай известь, урод!

«Синяк» взялся за ведро, но тотчас выронил его, и известь рассыпалась на краю ямы.

– Цыть! – крикнул «бык», повернувшись к яме спиной.

Я различил чей-то отдаленный крик. Потом я почувствовал, как земля содрогается от тяжелых шагов. Кто-то подбежал к месту казни и, задыхаясь, сказал:

– Давай его назад, в генераторную!

– Кто сказал? – спросил «бык» с явным облегчением.

– Князь.

Они меня разыграли, подумал я со странным чувством – полуоблегчения, полуразочарования. Они запугивают меня, они не станут убивать, это всего лишь психологическая пытка. Но, надо признать, мастерски сыграли, продрало до самых нервов, чуть заикой не сделали, мать вашу за ногу!..

Я напрасно пытался успокоить себя, потому что не верил тому, о чем мысленно говорил.

«Быки» вытащили меня из могилы и попытались поставить на ноги, но тело не слушалось меня, и я, словно лишенный костей, мягко осел на их руки.

– А с ямой шо робить? – спросил «синяк».

– Посадить в нее свою задницу и ждать, когда прорастет! – рявкнул «бык».

Меня снова втащили в фойе, оттуда, по лестнице, на второй этаж и по коридору в торец. Я повалился на бетонный пол. За мной грохнула железная дверь. И стало тихо.

Не успел я осмыслить того, что произошло, как дверь снова открылась, вошли уже хорошо знакомые «быки» и, орудуя ножами, стали быстро отвязывать веревку на руках и ногах.

– Сам идти сможешь? – спросил один.

– Это смотря куда, – ответил я и попытался встать.

– В баню, – усмехнулся другой.

Они вели себя удивительно миролюбиво, и этого нельзя было сразу не заметить.

Один из «быков» подставил мне свое плечо, но я не унизился до такой степени и пошел к выходу сам. Я никак не мог понять, что еще задумал Князь, на какую хитрость он пошел, да и вообще, к чему ему эта хитрость по отношению к человеку, от которого уже вряд ли можно было извлечь какую-нибудь выгоду.

Выйдя из генераторной, я остановился.

– Куда?

– Прямо, прямо, – ласковым голосом ответил «бык».

У лестницы я нос к носу столкнулся с Князем. Он как-то странно взглянул на меня, потом развел руки в стороны, пожал плечами и сказал:

– Нет слов! Нет слов!

И пошел вверх по лестнице, все еще пожимая плечами.

Мы спустились в фойе, свернули под лестницу. «Бык» подвел меня к двери и, к моему величайшему изумлению, обратился ко мне на «вы»:

– Там шампунь, мыло, мочалка, новое белье – все вам приготовлено.

Я повернулся, чтобы посмотреть в лицо человеку, который еще несколько минут назад был готов закопать меня живьем, но «бык» молниеносно повернулся ко мне спиной и быстро пошел к лестнице. Я взялся за ручку двери, все еще интуитивно ожидая какой-нибудь пакости – автоматной очереди в спину, удара арматурным прутом по голове или короткого, приглушенного выстрела из пистолета в затылок. Но за дверью в самом деле оказалась душевая, с чистым, обшитым деревом предбанником, с зеркальным полом из черного кафеля, с зеркалами, журнальным столиком, на котором стояли запотевшие банки с пивом и лежали пестрые целлофановые упаковки с новыми носками, трусами, майкой. Увидев пиво, я сразу почувствовал нестерпимую жажду и залпом выпил две банки. Потом вытер ладонью губы, сел в кожаное кресло и задумался. Попытка найти всему этому логическое объяснение провалилась с треском, и, пробормотав: «Бляха-муха!», я стал с остервенением стаскивать с себя влажные, выпачканные в глине и собственной крови куртку, брюки, швырнул их в угол и, на ходу снимая то, что еще было на мне, встал под лейку и опустил вниз никелированный рычаг.