Черный страж - [35]

— Мне говорили, что у рыцарей Красного ордена есть честь… но я этого не вижу! — Магнус проревел последние слова на весь зал, напряг свои огромные ручищи, и тяжелые стальные цепи впились ему в тело.

— Рыцари, мечи из ножен, приготовьтесь! — приказал Риллион, и Красные рыцари, стоявшие на коленях перед троном, поднялись и четкими, отработанными в бою движениями вытащили клинки. — Еще одно угрожающее движение со стороны этого человека, и вам придется его усмирить. Ранить, но не убивать.

Бронвин, окруженная врагами, крикнула:

— Отец!.. — Она зарыдала, и один из рыцарей с силой ударил ее по лицу.

— Рыцарь, — прошипел Магнус, обращаясь к человеку, ударившему ее, — если ты еще раз прикоснешься к этой женщине, я перегрызу цепи зубами, чтобы убить тебя.

Магнус не сводил со стража горящего ненавистью взгляда, чувствуя, как кандалы врезаются в тело. Он взмолился про себя своему богу: «Рованоко, не допусти, чтобы эти бесчестные люди отняли жизнь у моих друзей; а если это не в твоей власти, даруй мне силу для того, чтобы отомстить за их гибель или встретить почетную смерть. Прошу тебя, не позволяй им снова отправить меня в холодную каменную темницу».

Рыцари, только что склонявшиеся перед троном, окружили Магнуса, отрезав всякую возможность борьбы. Риллион и Рашабальд спустились с возвышения и остановились над поверженным герцогом Канарна.

Певайн потянул за цепь, прикованную к стальному ошейнику, надетому на Эктора. Его заставили повернуться лицом к командующему вражеской армии, и стало видно, насколько серьезно его покалечили. Ему выкололи глаз острием меча, и рана была свежая, то есть нанесенная уже после окончания сражения. У него не хватало половины зубов, и он дрожал всем телом. Магнус решил, что его друг не в себе и даже не понимает, где находится.

— Посмотри хорошенько на этого предателя, ты, раненский пес, — громко сказал Риллион.

— Милорд, позвольте мне отрубить ему голову? — Это произнес Певайн, и в голосе его слышалась злобная радость.

Сэр Рашабальд явно остался недоволен этим вмешательством и вопросительно посмотрел на командира. Риллион немного подумал, но затем покачал головой и молча дал знак палачу. Рашабальд улыбнулся и несколько раз взмахнул топором, пока Певайн снимал с жертвы металлический ошейник.

Магнус, глядя на это, почувствовал, что у него перехватило дыхание, и окинул яростным взглядом людей ро, стоявших перед ним, людей, которые собирались убить его друга. Он слышал рыдания Бронвин, но не оглянулся на нее. Он поблагодарил своего бога за то, что она из-за спин стражей не увидит, как убивают ее отца.

Герцог Эктор был человеком некрупного телосложения и сейчас, почти без одежды, покрытый ранами, выглядел жалким и сломленным; он даже не пошевелился, когда Рашабальд приложил лезвие топора к его шее. Риллион поднял руку над головой, и все присутствующие замерли, ожидая, когда он опустит ее, давая знак палачу нанести удар. И, когда это произошло, Магнусу показалось, что время замедлило ход. Рашабальд поднял топор высоко над головой, Риллион опустил руку, и топор упал.

Раздался звук, какой обычно слышен, когда сталь разрубает плоть и кости, палач закряхтел от усилия, а герцога Эктора, властителя Канарна, не стало. Голова его стукнулась о каменный пол, тело обмякло и упало к ногам Певайна.

На несколько мгновений воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь всхлипыванием дочери герцога, а сэр Риллион наклонился и поднял отрубленную голову, чтобы продемонстрировать ее своим рыцарям. На лице герцога застыла маска гнева и мучительной боли. Когда голову его повелителя пронесли мимо брата Ланри, священник заплакал.

Амейра, каресианская волшебница, злобно хихикнула. Ее зрачки даже расширились от радостного возбуждения при виде мертвого тела герцога.

При виде отрубленной головы друга сила Рованоко снизошла на Магнуса, и он взревел так, что голос его наполнил весь зал. Он вцепился в свои кандалы с силой, подобной которой люди из царства ро не видели, и стальные звенья начали гнуться и подаваться. Гнев взял верх над разумом, и Магнуса было больше не сдержать железными оковами. Стражи, окружавшие его, с потрясенными лицами смотрели на то, как огромный северный воин, резко дернув плечами, разорвал цепи. Рованоко сильнее всего ненавидел, когда людей его народа сажали в клетку, и он дал своему жрецу сверхъестественную силу.

Все взгляды обратились к Магнусу; его окружало больше сотни вооруженных людей в доспехах, с мечами наготове. Он взглянул на лица командиров и старого палача, затем снова обернулся к воинам, окружавшим его. Глаза его стали совершенно черными, в уголках рта показалась пена.

— Воины, обуздайте пленного, — запинаясь, произнес Риллион; даже он ощутил страх перед лицом человека, воплощавшего ярость и силу Рованоко.

Каресианская волшебница быстро подошла к командующему и прошептала ему что-то на ухо, затем легко прикоснулась к его руке.

Первый рыцарь, бросившийся на Магнуса, умер мгновенно; зазубренный конец цепи вонзился ему в горло. Магнус подхватил его труп и швырнул в следующего нападавшего. Магнус без труда отразил неуверенный выпад одного из рыцарей, схватил его меч и, развернув рукоятью к себе, вонзил прямо в лицо врагу и убил его на месте.