Черный мотылек - [87]

Джек коротко и горько рассмеялся.

– Да! Так же, как женился на всех других!

Лицо мистера Боули болезненно дернулось.

– Сэр! Молю, объясните, почему вы так сказали?

– Я вижу, вы не знаете его милости. Возможно, однако, вы наслышаны о Дьяволе Бельмануаре?

Собеседник побледнел.

– Боже мой, мистер Карр, неужели это он?

Карстерз схватил шляпу и хлыст.

– Да, мистер Боули, это действительно он. Теперь, надеюсь, вы сознаете необходимость спешки?

Глаза мистера Боули, наконец, открылись.

– Ради Бога, мистер Карр, езжайте за ними!

– Это я и собираюсь сделать, сэр. А вы поедете за мной так быстро, как сможете?

– Да, да, но не ждите ничего! Успеете вы добраться до Эндовера… вовремя?

– Я доберусь до Эндовера к ночи, – последовал мрачный ответ. – А вы, сэр? Вы знаете дорогу?

– Найду. Только поезжайте, мистер Карр! Не тратьте зря времени, умоляю вас!

Джек натянул плащ, нахлобучил шляпу, взял подмышку шпагу его милости герцога Эндовера и перескакивая через три-четыре ступеньки сразу, спустился по лестнице и выскочил из дома. Там уже ждал его конюх, держа под узцы Дженни. Карстерз быстро осмотрел упряжь и вскочил на лошадь. Кобыла заиграла, забеспокоилась, стремясь скорее в путь, но он железной рукой сдержал ее и велел конюху:

– Вы должны, как можно быстрее, отвезти мистера Боули в Эндовер Корт. Это вопрос жизни и смерти. Дорогу туда знаете?

Изумленный конюх соображал с трудом.

– Приблизительно, сэр.

– Отлично… мистер Боули будет знать, куда ехать. Гоните во весь дух… сэр Майлз не будет в претензии. Поняли?

В доме О'Хара слово Джека было законом.

– Да, сэр, – ответил конюх и коснулся шляпы.

Едва успел он это произнести, как рвущая поводья кобыла прыгнула вперед, и в еледующее мгновение и она, и всадник растворились в темноте.

– Ну и ну! Будь я проклят! – воскликнул конюх и пошел закладывать двуколку.

Джек поскакал галопом через болотистую пустошь, Дженни чувствуя тревогу своего хозяина, летела, как ветер. Он пригнулся к ее шее, одной рукой придерживая шпагу герцога, лежащую поперек седла, другой управлял лошадью. Так они проехали три мили. Тогда он натянул поводья и заставил ее перейти на рысь, сберегая ее силы для предстоявшей долгой дороги. Она была в отличной форме и наслаждалась свободным галопом по травянистым пустошам, хотя была слишком хорошо воспитана, чтобы рвать поводья. Карстерз видел по ее прядающим ушам, как страстно ей хочется пуститься в несдерживаемую скачку. Он ласково заговорил с ней, желая ее успокоить, и направил по узкой дороге – той самой, по которой днем проехала Диана. Дженни перешла на легкий размашистый шаг, который, казалось, съедал расстояние. Они свернули с дороги и полем помчались к другой, ведущей на запад. На пути им попалась живая изгородь, но кобыла подобралась и прыгнула, перелетев ее легко, как птица, и снова их встретила дорога.

Чуткие уши кобылы дрогнули, когда Джек похвалил ее, и она снова рванулась вперед.

– Легче, Дженни, легче.

Она дрожала от возбуждения, но подчинилась его воле, и следующие полчаса прошли спокойно.

Карстерз ритмично вверх-вниз покачивался в седле, стараясь держать шпоры подальше от взмокших боков лошади. Подумав, что уже, наверное, семь часов, он напряженно насупился. В Дженни соединились сталь и молния, но сумеет ли она справиться? Он никогда не испытывал ее выносливости так, как собирался сделать теперь, и поэтому боялся дать ей волю. Каждая минута могла стать драгоценной, если он хотел достичь Эндовера вовремя.

Рассудив, что Трейси похитил Диану часа в четыре, он прикинул, что тяжелой карете потребуется примерно четыре часа, чтобы добраться до места. Дженни это удалось бы за два с половиной, если срезать углы – и тогда он приедет почти сразу следом!

Его терзала мысль о Диане, попавшей во власть такого человека, как Трейси. Диана в ужасе, Диана в отчаянье… Он невольно сжал колени, и Дженни снова перешла на свой длинный быстрый аллюр. Она, казалось, скользила по земле, не спотыкаясь и не задерживаясь. Карстерз ее не дергал, только слегка направлял и сдерживал рукой поводья, в остальном предоставив ей полную свободу.

Все дальше и дальше мчались они. Время шло. По тенистым дорожкам, через поля, по проселкам. Не зря два года бродил Карстерз по этим местам: почти каждая тропинка была ему знакома, нигде он не ошибся поворотом, нигде не попал в тупик, нигде не колебался.

Дальше и дальше, мимо спящих деревень и одиноких коттеджей, по кромке лесов, по холмам и долинам, ни на минуту не отпуская поводья, ни на миг не отводя глаз от дороги. Лишь иногда бросал он взгляд на обочину – нет ли там кого. После первого часа скачки ноющая боль в плече напомнила ему о ране, все еще не вполне зажившей. Он стиснул зубы и поехал еще быстрее.

Кобыла задела ногою камень и споткнулась. Его рука, натянула поводья, мускулы напряглись, как стальные. Его голос подбадривал ее, он снова велел ей перейти на шаг. Не сопротивляясь на этот раз сдерживающей руке, она сразу замедлила шаг. Он поправил шпагу на боку, наклонился и провел правой рукой по ее вспотевшей шее, мягко и ласково бормоча похвалы.

Она ответила низким горловым ржаньем. Ей было непонятно, почему он хочет, чтобы она продолжала скакать в этой тревожной темноте, преодолевая страх, но таково его желание, и этого было достаточно. Она чувствовала, что он ею доволен. Она могла скакать дальше, но он заставил ее пойти шагом минут, наверное, пять, пока они не выехали на хорошо знакомую ему дорогу. Становилось поздно, и он снова сжал колени, понуждая ее показать, на что она способна, снова переводя ее в галоп. Он наклонился вперед, чтобы лучше вглядываться в темноту. Перед ними замелькали заросли утесника, Дженни попятилась испугавшись, но затем удвоила быстроту своего бега.