Чёрный листок над пепельницей - [31]

— И, с вашего позволения, очень красивая девушка. Но по-другому…

Ярослав на секунду закрыл глаза, как будто его пронзила боль.

— Здесь будем разговаривать или?

— Я предлагаю отправиться на «место происшествия». Садитесь в машину.

— Нет смысла. Пешком проще.

— Хорошо, тогда я возьму сигареты.

Минут десять они молча шли рядом, не замечая улыбок, которыми их провожали прохожие: Ярослав рядом с невысоким Гео казался почти великаном, они были похожи на знаменитую цирковую пару — Пата и Паташона.

Остановились перед обшарпанным дощатым забором у летнего кино. Сейчас здесь никого не было. Возле кассы, закрытой грубым ставнем, на земле виднелась масса следов — тут побывали и кеды на рифлёной подошве, и марафонки[6], и маленькие туфельки на каблучках, и спортивные тапочки.

Парень показал, где стояли они с теннисисткой — точно в центре толпы, зажатые со всех сторон, как сардинки в банке, когда вдруг он почувствовал на себе чей-то горячий ревнивый взгляд («Вы, наверно, тоже не раз испытывали такое? Как только это передаётся — магнитной волной или каким-то электричеством, что ли…») Он повернул голову влево, вправо и…

— Она! Уставилась и смотрит. Люди толкают её. А она на меня смотрит. Честное слово, я просто голову потерял! И знаете, что я, дурак, сделал? — Длинные Уши слегка застонал, как от зубной боли, и помотал головой из стороны в сторону. — Я обнял за плечи мою девчонку, стал шептать ей в ухо какие-то глупости и поцеловал в щёку. Совсем как тогда, на Леонардо да Винчи, под окнами Эми, когда я хотел отомстить ей за то, что она спровадила меня без всяких объяснений… Только тогда, я говорил вам, тогда Эми ни на что не реагировала, и мои надежды сделать ей больно с треском лопнули. А теперь… теперь она смотрела на меня так… В общем, если бы взгляд мог убивать, я должен был бы тут же рухнуть мёртвым у ног моей новой приятельницы. Я не преувеличиваю, поверьте. Во всяком случае мне так показалось, ведь всё это длилось не больше двух-трёх минут. И пока я успел что-то сообразить, она исчезла, просто растворилась в толпе.

— А может, это была не Эмилия, а какая-нибудь другая девушка, похожая на неё?

— Исключено! Я готов поклясться чем угодно! Вот здесь она стояла, — Ярослав показал на место чуть в стороне от входа, — её как будто прилепили к забору. В розовой блузке без рукавов. Я сначала подумал, что она покрасила волосы, а потом понял, что это парик. И хоть бы спину её увидеть, чтобы знать, в каком направлении она исчезла! Я выскочил из толпы, бегал по всему кварталу как взмыленный, но…

— Понимаю и сочувствую, вы очень расстроены…

— Да, конечно. За сочувствие спасибо, но не стоит утешать меня. Может, пойдём посидим по старой памяти в «Тримонциуме»?

— Согласен.

— Теперь вся надежда на вас. Хотя вы и не верите мне…

Они сидели за тем же столиком в глубине зала, что и в прошлый раз. Но теперь они разговаривали как люди, не только хорошо понимающие друг друга, но и одинаково верящие в возможность «воскресения» Эмилии. Оба волновались, поэтому не всегда были логичны, брались обсуждать то один вопрос, то Другой, не думая о том, какой из них более важен, а какой менее, — всё, что касалось Эмилии, было важно. Длинные Уши гордился тем, что Гео разговаривает с ним как с равным, постепенно он становился всё более многословным и, действительно, делал любопытные «открытия». Так, он стал разгадывать одну за другой загадки мнимого самоубийства и получил похвалу от Гео: «Вы не лишены логики и воображения».

Итак, когда Эмилия вышла с отцом на прогулку к разъярённому морю, что она взяла с собой? Ответ напрашивается сам: ничего. Но паспорт, деньги, одежду она могла заранее спрятать где-нибудь в глухих кустах. «А также ключ от квартиры на Леонардо да Винчи», — добавил Гео. «Да, и ключ», — рассеянно кивнул Ярослав. Но остаётся одна из главных загадок — как Эми осмелилась прыгнуть в такое море, в какое даже не всякий опытный спасатель сунется? Она ведь запросто могла вмиг утонуть в этих волнах высотой в два этажа. И тут парень даже вскочил со стула, его буквально пронзила догадка. Ещё в девятом классе, в начале учебного года, Эми как-то сказала, что у неё самый любимый вид спорта — плавание, это так красиво, ей хотелось бы стать когда-нибудь знаменитой пловчихой… но она плавает плохо, не научили. А потом она стала по утрам исчезать из дома гораздо раньше, чем надо было идти в школу. Мама Кристина очень удивлялась этому, но Эми говорила, что идёт заниматься дополнительно. А сама, наверно, бегала в бассейн, потому что, когда она приходила на первый урок, волосы у неё были чуть влажные, а кожа на руках мягкая и прохладная. Она наверняка научилась отлично плавать и держала это в секрете, чтобы потом, может быть в институте, поразить всех…

Ярослав даже побледнел, выпалив такую тираду. Гео был слегка раздосадован тем, что не он первый, а неопытный мальчишка раскопал ответ и на эту загадку.

Так, ну а что же было дальше? А дальше она добралась кое-как до скользкого от водорослей опорного столба, потом доплыла до соседнего и под покровом темноты, избитая жестокими волнами, выбралась на берег. Здесь она явно не могла задержаться: уже собирались люди, привлечённые криками отца. Она пробралась в свой тайник, в кустах переоделась, положила мокрое платье в сумку и… Главное — все были так убеждены в её гибели, что никому и в голову не пришло искать её где-то на берегу.