Черный Легион - [64]

Пока шли переговоры на Тайал`шаре, я слой за слоем выстраивал психическую защиту, надеясь не дать Даравеку непринужденно рыскать в моем сознании. Все это время я высматривал засаду, представлявшуюся неизбежной. Мы находились там, где было нужно Даравеку. Идея будто он может не воспользоваться таким шансом убить Абаддона, вызывала смех.

Хуже всего было думать о том, что он может заставить меня пойти против моего повелителя, и мне никак этому не помешать. Однако, если подобное в его власти, почему же он этого еще не пожелал?

Ответа не было. По крайней мере, я его не видел.

Мысли его воинов были спокойны и уверенны. Казалось, они убеждены, что в этом перемирии занимают господствующую позицию. Они пришли выдвигать требования противнику, которого считали слабее себя, а вовсе не заключать с ним соглашение.

Сами переговоры, как это часто бывает среди группировок Ока, были сущим мучением. Наша относительная сила лишь усложняла поиск решения. Ни одной из сторон не хотелось слишком надолго покидать свой флот из опасения, что из-за какого-нибудь ранее задуманного предательства может разразиться конфликт.

Мы не могли уничтожить их флот, не понеся ужасающих потерь, что сводило на нет всякую надежду пустить кровь Империуму – вне зависимости от того, ждали нас Черные Храмовники Сигизмунда или нет. Они не могли противостоять нам без риска лишиться столь же многого. Угроза гарантированного взаимного уничтожения смогла утихомирить даже самые ожесточенные сердца. И тем не менее, они осыпали нас дождем требований. Даравек хотел кораблей, воинов и технику в обмен на отказ от нападения. Ухмыляясь, он все настаивал и настаивал, будучи уверен, что Абаддон капитулирует ради того, чтобы сберечь основную часть флота.

– Я ничего тебе не дам, – всякий раз отвечал Абаддон. Устав от упрямства Даравека, он нетерпеливо глянул на Коготь. Автоматы заряжания с лязгом провернулись, реагируя на то, что его терпение подходило к концу. – Сказать тебе, что я думаю, Тагус?

Тагус превосходил Абаддона ростом – редкое зрелище, учитывая то, что Абаддона создали по образу и подобию Гора. Владыка Воинств, раздувшийся от своих молитв Силам, великодушно и поощрительно склонил голову, как будто одаривал милостью особенно забавного слугу. Мы трое ощетинились от нанесенного оскорбления, однако Абаддон лишь улыбнулся.

– Говори, – произнес Даравек.

– Я думаю, что вы тоже застряли в шторме, – Абаддон сдерживал свою злость, крепко обуздывая ее так, что она проявлялась лишь в золотистом блеске глаз, которым придала их цвет его душа. – Думаю, что варп помогал тебе преследовать нас, а потом бросил на произвол судьбы позади нас, так что ты оказался в штиле и понятия не имеешь, почему это произошло. Думаю, что злобные сущности, которых мы зовем Богами, свели нас в сердце этой бури, чтобы мы играли в королей и пешек, а они решали, кому отдать предпочтение.

– Твое воображение достойно восхищения, сын Гора.

Абаддон не попался на приманку.

– А главное, что я думаю – что ты боишься нас.

Он поскреб лезвиями Когтя друг о друга. Несколько воинов Даравека чуть придвинули руки к болтерам. Мы сохраняли неподвижность, чтобы не спровоцировать их на нарушение перемирия, повторив их жест.

– Ты боишься нас, – продолжал Абаддон, – поскольку, несмотря на твои бредовые речи, будто мы предаем Легионы, и твои мелочные походы с целью уничтожить нас, мы не просто выживаем, но еще и процветаем. С каждым столкновением нас все больше. Все с новых доспехов срезают эмблемы потерпевших неудачу Легионов, и опозоренные цвета скрываются в тени в таких количествах, с какими не сравниться ни одной другой группировке. Ты боишься, что мы правы, а ты нет. Боишься, в первую очередь, потому, что тебе пришлось догонять нас. Потому, что мы были здесь первыми. Потому, что это мы вот-вот вырвемся на свободу, несмотря на все твои попытки нам помешать за последние десятилетия. Мы добивались этой судьбы, а вы только старались нас остановить. Мы сражались за настоящее единство, и все мы братья под черным знаменем, а вы боролись против этого, делая вид, будто храните старые, неудачные пути. Мы действовали, Тагус. А вы противодействовали.

Пока Абаддон говорил, его взгляд блуждал по другим легионерам, а теперь вновь обратился на Даравека.

– И вот мы у границы нашей тюрьмы. И даже теперь тебе нечего ответить своим людям. Вместо этого ты добиваешься встречи с нами, молясь, чтобы тебе удалось заглянуть в наши планы и взять победу угрозами. Ты проиграешь эту войну, Тагус. Проиграешь, поскольку жаждешь милости Богов и боишься, что она обратится на кого-то другого.

Даравек приоткрыл рот. Сквозь решето его зубов полилась черная слизь.

– Не тебе одному снится Конец Империй, – предостерег он. – Не ты один слышишь зов Драх`ниена.

– Нет, – согласился Абаддон, – но кто из нас слышит его громче? Кто слышит отчетливее? Тот, кто его ищет, или же тот, кто гонится за ищущим?

Прежде, чем Даравек успел ответить, Абаддон отвернулся и зашагал к нам, говоря на ходу:

– Если ты так уверен в своей силе, Тагус Даравек, попробуй ее сейчас против моего Черного Легиона. «Мстительный дух» голоден.