Черный Кровавый Триллиум - [17]

— Значит, теперь мы с тобой связаны одной веревочкой,— грустно пошутила Харамис, обращаясь к Узуну.— Верный друг, надеюсь, Белая Дама лучше, чем ты, разбирается в магии?

— Прежде всего,— ответил Узун,— я доверяю ей. И тебе тоже советую. Она повелела нам подняться на самый верх главной башни.

Ужас охватил Харамис, кровь бросилась в лицо.

— Мы должны подняться на верхнюю смотровую площадку? Но нас там сразу отыщут. О, почему я не послушала Кади!

— Прошу,— настойчиво потянул ее за руку Узун.— Ваши сестры уйдут через подземелье.

Он зашагал вверх по лестнице, и Харамис ничего не оставалось, как последовать за ним.

Глава 3

Кадия, Анигель и двое оддлингов пробирались узким темным коридором, блуждающим в толще земли под Цитаделью. Одну за другой они проходили потайные двери — механизмы их были покрыты пылью веков, стены из необработанного камня густо затянуты паутиной. Вверх — вниз, вверх — вниз... Скоро девушки потеряли представление о том, куда вел этот упрятанный в толще земли лаз. Наконец они вступили в длинный коридор с ровным полом — сюда через небольшие отверстия в стенах сочился тусклый свет из какого-то подземного помещения. Джеган первым заглянул в одно из отверстий и тут же отпрянул. Потом, немного успокоившись, он подозвал Имму. Та долго смотрела в тайный глазок, потом ее сменила Кадия и сразу начала бить маленькими кулачками по стене. Слезы полились у нее из глаз.

Они решили не показывать Анигели картину, открывшуюся в освещенном факелами подвале, однако юная принцесса не стронулась с места, пока Джеган не отступил в сторону. К удивлению Кадии, Джегана и Имму, девушка спокойно перенесла вид изуродованных останков сохранивших верность королю рыцарей. Она даже не вскрикнула — просто закрыла глаза и судорожно вцепилась в священный амулет.

Потом, словно очнувшись, она спросила Имму:

— Ты много пожила, много видела. Скажи, зачем лаборнокцы сделали это? Ведь наш отец и его рыцари уже были в их руках...

— Таким, как ты, дитя, понять это трудно. Ты росла в любви и заботе, душа у тебя нежная... Ты даже не подозреваешь, что на земле есть люди, для которых власть — превыше всего. И жестокость является, по их мнению, самым убедительным доказательством силы. Поэтому они упиваются ею. Мелкие душонки, они страшатся самих себя. Такие люди не могут обходиться без того, чтобы ежедневно, ежечасно не утверждать свое превосходство. Они не могут ничего создать и годны только для разрушения. Единственное, на что они способны,— это причинять боль другим. Их бесит сознание собственной ничтожности, и в припадке гордыни они дерзко бросают вызов Творцу и начинают мучить и убивать. Подобные людишки не знают, что такое любовь, и отдаются ненависти, потому что только злоба и отчаяние способны хоть чем-то наполнить их души. У них нет совести, они не ведают, что такое жалость, и считают, что им все дозволено. Они становятся ненасытно жестоки, потому что злоба и ненависть — это скудная пища для души. Добрым людям следует научиться осторожности в общении с подобными молодчиками, которые не в состоянии понять, что такое любовь. Они считают ее проявлением слабости. Особенно трудно придется тебе, принцесса, ведь до сего дня тебе не приходилось сталкиваться с такими негодяями. Тебе следует вести себя с ними твердо, неуступчиво, иначе...

— Боюсь, что я не смогу,— вздрогнув, ответила Анигель.— Даже после того, что я видела здесь. Это выше моих сил...

— Забудь об этом, Ани, миленькая.— Кадия обняла сестру, прижала к груди ее голову.— Уж я позабочусь, чтобы эти звери получили то, чего они заслуживают.

Джеган настойчиво потянул сестер за рукава, они поспешили дальше. Но через полчаса оказались в глухом тупике. Туннель заканчивался стеной, сложенной из обычного кирпича.

Анигель едва не лишилась чувств от досады, однако Имму успокоила девушку. Джеган подошел вплотную к кладке, поднял руку и неожиданно вычертил указательным пальцем в воздухе странную магическую фигуру. И в следующее мгновение стена дрогнула. В середине ее наметилась щель, едва заметная в тусклом свете фонарей. Зато нос сразу уловил знакомые хмельные запахи. Девушки повеселели — теперь они знали, куда привел их подземный ход. Они поспешили вслед за Джеганом и оказались в просторном подвале, заполненном рядами бочек и огромными медными чанами с суслом, возле которых были устроены деревянные подмостки... Сколько раз они бывали здесь — в королевской пивоварне, которой заведовала тетушка Имму. Теперь здесь было пусто, тихо, но по-прежнему вкусно и опьяняюще-хлебно пахло.

Теперь их вела Имму. Они вошли в зернохранилище, где им пришлось перетаскать гору мешков, чтобы освободить подход к сбитой из горбылей двери в дальнем углу склада. Джеган подступил к ней с кочергой, петли отчаянно заскрипели... За дверью обнаружилась лестница, вырубленная в сплошной скале. Здесь было сыро, тяжелые грузные капли равномерно падали с потолка. Мокрые стены тускло поблескивали в зеленом свете, излучаемом свернувшимися в фонарях светляками.

— Эта лестница,— сказал Джеган,— ведет в самые древние подземелья крепости. Там еще ни разу не побывал ни один рувендианин. Все это: подземную тюрьму, потайные темницы с люками, вырубленные в скале цистерны для воды, дренажную систему — построили Исчезнувшие.