Черный кот - [6]

Шрифт
Интервал

- По -твоему, это и есть критерий оценки полезности? Я насчет женщины.

- Не прячь своё желание оттрахать всех мало-мальски симпатичных телок на свете маской антифеминизма и презрения к ним как к существам низшего порядка.

- Да я и не думал. Все равны, все братья.

- Братья не трахаются.

- Тебе, коту, пусть хоть трижды ученому, этого не понять. Это всего лишь одна из форм проявления любви к ближнему...то есть к ближней.

- Ага, причем ближе не бывает. Куда уж там ближе. Стиснуты донельзя, тесный контакт, причем почти "третьего рода". Не лыбься, это омерзительно, у тебя слева не хватает зуба. Да, да, того самого, около клыка. И чем ты только занимаешься, что времени на зубных врачей не хватает. Вроде б брат у тебя дантист, да и друг дантист. А где зуб-то потерял?

- Это результат неравного боя с превосходящими силами противника. Героизм и самопожертвование, в некотором роде.

- А это не доказательство нашей похожести?

- Вы, коты, один на один деретесь, вам незнаком термин "превосходящие силы противника".

- Ну вот, еще одно доказательство. Теперь, правда, того, что мы, коты, намного благороднее людей. У нас всё по честному.

- Ага. Как у волшебника Сулеймана.

- Нет, не Сулеймана.

- А кого ж тогда?

- Не задавай глупых вопросов. Ты меня разочаровываешь.

- Ой, беда, беда, огорчение. Как в мультике.

- Ну вот. Интеллект у тебя соответствующий. Ума палата. Причем торговая. Под тридцать, а всё выражениями из мультфильмов оперируешь.

- Так, достал ты меня. Так и будешь критику наводить да сравнения проводить, причем все они не в мою пользу. Кто ж тебя сюда высрал?

- М-да, от перевода на русский некоторые весьма экспрессивные выражения несколько теряют первозданный смысл. На азербайджанском это звучит гораздо лучше.

- Ты прям как парламентарий, депутат, понимаешь, народный, донельзя озабоченный вопросами национального самосознания, возрождения, избранник херов.

- Нет, котов в депутаты не берут.

- Да, берут других, да и произносится несколько по-другому.

- Откуда такая ересь? Гражданская несознательность и бунт? Глупая мысля о том, что сейчас не то время? Время, мальчик, всегда то же самое. У вас, во всяком случае.

- У "нас" это у людей?

- Нет, у азербайджанцев.

- (Нет, хамло хвостатое. На что это похоже, товарищи? Явился без приглашения, уселся на кресло, цап сигареты, разглагольствует? Нет, сам виноват, не хуй пускать было. Кстати, донельзя знакомый сюжет, не замечаете?) А чем тебе азербайджанцы-то не нравятся? Хлеб то, небось, наш жреш!

- И тут ошибочка. Я предпочитаю что-нибудь посеръезнее хлеба. Колбаску, например. И то не местную.

- Микояновскую?

- Ну, на худой конец. И если насчет "азербайджанского хлеба", то исключительно из азербайджанских мусорных баков. И, кстати, лазил туда я сам, без помощи нации, правительства, парламента и соответствующих структур исполнительной власти. Слушаю ваши возражения.

- (возражений не было, прав ведь пушистый, умен, паскуда, не "ура" не возмешь, до чего ж коты образованные пошли, а?). Нууу, крыть мне нечем, но пасовать перед....

- Ты хотел сказать "животным"?

- Ты не обидишься?

- Да нет (покосился на меня с видом, явственно говорившим о том, что старая оборотка насчет тех, на кого обижаться не принято, ему известна). Чего ж еще от вас ждать?

- От кого это "от нас"?

- От азербайджанцев. Ведь у вас комплекс превосходства, не говори, что не так, и проистекает это, скорее всего, от комплекса неполноценности. Причем комплекс на практике ничем не подкрепленный. Вас хватает только на разговоры в чайхане. Вы свысока смотрите на "других", что не мешает вам у них зарплату получать. Что, не правду я говорю?

С этими словами кот внезпано подпрыгнул, сверкнул глазами, проурчал что-то вроде "меня зовут, я к тебе вернусь" и исчез. Допился? Да нет, непьющий я. После армии во рту ни капли ен было. Накурился? Да нет, Аллах акбар, какой план. Я сидел, вперив взгляд в стенку, по которй бежал таракан. "Ну как и этот со мной душещипательную беседу начнет?" и потянулся за тапком, чтобы прервать очередную партию обвинений в никчемности, национальной непригодности и незрелости единственным доступным на сегодняшний момент способом. Размазав таракана по стенке, я еще немного поглядел на него, задумался о великом таинстве жизни, закурил, крепко затянулся и вышел из квартиры.....

... А ты, пидер, и камнем сим я сейчас тебе голову размозжу, и доктора рану сию не одолеют, не залатают, не вылечат. По-моему, в Писание опечатка вкралась. (Фраза, произнесенная проезжая вечером мимо российского посольства. Да нет, я не против российского посольства, я не против России и русских, я просто педиков не люблю, а они, почему-то там собираются. Куда только Путин смотрит? И милиция? И общественность? Это не есть хорошо, не гут совсем, чох котю. Дядя вставил дяде в зад, дядя вдруг заохал, знайте все, и стар, и млад, это очень плохо. Аллах Маяковскини ряхмят элясин, хороший был поэт, царствие ему небесное, харе Рама, в харю Раму, на фиг нужен этот Рама). Да, а кстати недавно вот педику навалял немного горячих. Сижу понимаешь, вечером во дворе, покуриваю себе, (не совсем чтобы вечер, где-то около часу ночи, ну не спиться натуре творческой, или тварьческой звучит лучше?), и вдруг.... Вот наглость то! Совсем сучьё оборзело! Прям во дворе, гнида, из подъезда, гей выходит. Трансвестит. (Кто его, шваль эдакую заказывал это второй вопрос, наутро все отмазывались, хотя кое-какие соображения на сей счет у меня есть, но об этом после). Я слегка опешил, подошел к недочеловеку, пригляделся (вдруг тривиальный валик, конфузу-то будет, если ни с того ни с сего честной давалке промеж ушей дать, стыд-позор, недостойное мужчины деяние), спросил, причем вежливо так спросил, мол, вы девушка, я очень извиняюсь? (И подумалось, если валик, так может и обломиться покувыркаться?). А нелюдь мне и говорит: "Нет, я мальчик". Как сказал, так и получил ногой в живот, а потом левой боковой в челюсть. Что тут началось! Парик в одну сторону улетел, сумочка в другую, а педрило повалился на асфальт, да как заверещит! Вот оно, разъяснение на практике значения слова "гяхбяшювян". ТАКОМУ шювяну любая гяхбя позавидовала бы! Я его ногой, чтоб заткнулся, надо мне перед соседями лажаться, в темноте не разглядят, подумают женщину бью, неудобно, опозорюсь на старости лет, я его ногой, а "он" вопит всё громче, извивается, да таких децибелов нагнал, любая шлюха, как уже было сказано выше, позавидует, воет, да таким премерзким фальцетом, на Дунае Моисеев глас слышен, аж стекла в окнах задрожали, голубая Шура, короче, а у меня мурашки по коже от омерзения. Вволю натешившись, (процедура наказания за гомосексуальные наклонности и обман честных граждан женоподобным видом сопровождался матом и глубокомысленными фразами с моей стороны вроде "стране нужны герои, а вот пи..а рожает мудаков") я для проформы дал еще один пендель ублюдку, оглядел поле битвы (не выронил ли я чего своего, и не выронил ли "он" чего-нибудь такого, что мне бы пригодилось? Что такого может быть у защёка, что может понадобиться честному переводчику, спросите вы? В данном случае вы были бы совершенно правы. Пидерский телефон мне не нужен, я еще не пал столь низко, и вообще, гоп стоп - не моя стихия, я просто идейный борец за гетеросексуальные отношения. Найди себе бабу и.... ну, вы понимаете). Я подумал было прочитать ему небольшую лекцию по понятиям, да вовремя сообразил, что не сдержусь и просветительская деятельность найдет свое (вполне логическое) завершение в очередном акте навешивания горячих. Пора уходить, причем быстро. По-английски, так, втихаря, а то слыхал я разное, в том роде, что их, швалей, менты крышуют, так мне в довесок только родимого отделения не хватало. И варианты вроде "кошелек, кошелек, какой кошелек!?" не прокатят. Вот "он", живое доказательство, кошелек, скулит на асфальте, дошло до сына блядиного, что сила моих ударов была прямо пропорциональна громкости "его" криков. Исчез я. Растворился, как сахар в чае, как Башлачёв в Бритни Спирс. А на душе так мерзко было, как будто в кучу говна вляпался, да не просто вляпался, а упал на него двумя ладонями и весь вывалялся да вымазался, мордой, мордой. Плакал он, как женщина, обиженно, тонко, и протяжно. Женских слез я не выношу, их суррогат был настолько близок к оригиналу, что мне захотелось бежать оттуда, да подальше, как будто я совершил что-то постыдное, позорное,к короче, будто педом сам стал, и от себя, родимого на полусогнутых в ночь уйти пытаюсь. Вот мразь. Аж руки дрожат, когда с такими сталкиваешься, как будто омерзительную сороконожку раздавил, и разглядываешь слизь и дрянь, размазанную по асфальту. Скажете, гомофобия? Да ничего такого и рядом не лежало, причем в прямом смысле этого слова. Кто ж их, чмырей, бояться-то будет? Вот то-то же. И чтоб никаких мне фобий! Понахватались слов новомодных, как коты блох. Тьфу ты, опять коты....


Еще от автора Самит Салахаддин оглы Алиев
86400

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Обрывки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тысяча и две ночи. Наши на Востоке

Восток — это не только шумный рынок-карнавал, переполненный заморскими торговцами, не только корабль Синдбада-морехода, причаливший к неведомо прекрасному краю, и чувственная Шахерезада у трона грозного Шахрияра… Это еще много удивительных и необычайных явлений, событий, традиций. Много светлого и темного, таинственного и открытого. Это книга о жизни на Востоке, жизни не плохой и не хорошей — а просто другой. Рассказы, представленные в этом сборнике, написаны нашими: русскими и не совсем русскими авторами, которые выросли в среде советского затворничества.


Курьи рожки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сидел я на крыше, труба за спиной

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь человечкина

«Было это давным-давно, наверное, в другой жизни или в другом измерении, и цвел тот край, и ломило в глазах при виде садов и виноградников, бегущих к горизонту, и кивали снежные шапки гор случайному или приглашенному путнику, и журчала речка «заходи, гостем будешь», и щекотало в носу от запаха кебаба, и росли на той земле, на одной в общем-то улице, два пацана, Аллахверди и Валерий…».


Рекомендуем почитать
Верхом на звезде

Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.


Двадцать веселых рассказов и один грустный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сон в начале века

УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.


K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?


Тополиный пух: Послевоенная повесть

Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.


Годы бедствий

Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.