Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара - [9]

Эти слова, произнесенные на чистом баскском диалекте, заставили слугу более чем поспешно принести бутыль отличного испанского вина.

Кармо наполнил три стакана, но Корсар настолько погрузился в свои мысли, что не подумал дотронуться до своего.

– Тысяча акул! – пробормотал Кармо, толкая африканца локтем. – Хозяин глядит мрачнее тучи, и я не хотел бы очутиться на месте испанцев. По правде говоря, только храбрец осмелится прийти сюда, а он, видать, совсем ничего не боится.

Кармо поглядел вокруг не без опаски, и его глаза встретились со взглядом пятерых или шестерых парней, вооруженных огромными складными ножами-навахами[6], которые пристально его разглядывали.

– Сдается мне, что они нас слушают, – сказал он африканцу. – Кто это такие?

– Баски, что на службе у губернатора.

– Земляки под чужим флагом. Ба, если они думают, что запугают меня своими навахами, то они глубоко ошибаются!

Тогда парни, побросав сигары, которые они курили, и промочив горло несколькими стаканами малаги, стали переговариваться между собой так громко, что все слова отчетливо долетали до Кармо.

– Видали повешенных? – спросил один из них.

– Я и сегодня вечером ходил взглянуть на них, – ответил другой. – Как не полюбоваться на этих каналий!.. От одного из них того и гляди помрешь со смеху: у него язык висит чуть не до подбородка.

– Это у Красного Корсара? – спросил третий. – Ему сунули в рот сигару, чтобы сделать его посмешнее.

– А я хочу дать ему зонтик, чтобы завтра у него было чем укрываться от солнца. То-то повеселимся!

Громовой удар кулаком по столу, от которого задребезжали стаканы, прервал говорившего.

Не в силах сдержаться, Кармо еще до того, как Черный Корсар успел вмешаться, вскочил на ноги и со всего маху обрушил на соседний стол свой мощный кулак.

– Rayos de dios![7] – вскричал он. – Много ли надо, чтобы издеваться над павшими, куда как лучше посмеяться над живыми, мои дорогие caballeros![8]

Пятеро собутыльников, пораженные внезапным взрывом ярости незнакомца, поспешно встали, держась рукой за свои навахи, затем один из них, несомненно самый смелый, спросил у него сердито:

– А вы-то кто будете?

– Добрый баск, почитающий мертвых, которому ничего не стоит пропороть брюхо живому.

При этих словах, показавшихся пустым бахвальством, пятеро парней громко рассмеялись, чем еще больше разъярили флибустьера.

– Ах так? – сказал Кармо, бледнея от гнева.

Бросив взгляд на неподвижно сидевшего Корсара, которого, казалось, ничуть не трогала ссора, Кармо с силой толкнул вопрошавшего и крикнул ему в лицо:

– Морской волк не пощадит сухопутного волчонка!..

Оскорбитель повалился на стол, но тут же вскочил на ноги, выхватил нож из-за пояса и мгновенно раскрыл его.

Он готов был броситься на Кармо и разорвать его на куски, но тут африканец, до той поры остававшийся простым зрителем, бросился по знаку Корсара между противниками, угрожающе размахивая тяжелым стулом.

– Стой, или я размозжу тебе голову! – крикнул он вооруженному парню.

При виде чернокожего гиганта пятеро басков попятились назад, дабы не оказаться в пределах досягаемости стула, описывавшего угрожающие круги.

Пятнадцать-двадцать посетителей таверны, находившиеся в соседней комнате, сбежались на шум. Впереди всех оказался громадный мужчина, вооруженный шпагой. У него был поистине разбойничий вид: на ухо съехала шляпа, украшенная перьями, грудь прикрывал потрепанный кожаный панцирь из Кордовы.

– Что тут происходит? – грубо спросил он, вытаскивая шпагу жестом трагического актера.

– А то, мой дорогой кабальеро, – ответил Кармо, отвешивая шутовской поклон, – что вас совсем не касается.

– Ну как бы не так! – вскричал здоровяк. – Видать, вы не знаете, кто такой дон Гамáра-и-Мирáнда, граф Бадайóсский, камарчасский дворянин и виконт…

– …преисподней, – добавил Черный Корсар, внезапно поднимаясь и пристально глядя на забияку. – Не так ли, кабальеро, граф, маркиз, герцог и тому подобное?

Дворянин из Гамары, а также владелец многих других поместий стал красным как рак, затем побледнел как смерть.

– Клянусь ведьмами преисподней! – выругался он хриплым голосом. – Вряд ли я удержусь от того, чтобы не отправить вас к праотцам, дабы этому псу Красному Корсару и его четырнадцати прохвостам, что болтаются на площади Гранады, не было так скучно.

На этот раз страшно побледнел Корсар. Мановением руки он удержал Кармо, готового кинуться к проходимцу, сбросил с себя плащ и шляпу и быстрым движением обнажил шпагу.

– Сам ты пес, – сказал он дрожащим от ярости голосом, – и не мне, а твоей ничтожной душонке придется отправиться развлекать повешенных на площади!

Жестом приказав освободить место, Корсар двинулся навстречу врагу. Уверенно и ловко став в позицию, он привел в замешательство авантюриста.

– Смелей, ваше сатанинское величество! – процедил Корсар сквозь зубы. – Смерти осталось немного вас ждать.

Проходимец стал в позицию, но внезапно выпрямился и сказал:

– Одну минуту, кабальеро. Когда скрещиваются шпаги, каждый имеет право знать имя своего противника.

– Я гораздо благороднее тебя – этого достаточно?

– Нет, я хочу знать ваше имя.

– Ну что ж, тем хуже для тебя, ибо с ним ты отправишься в тартарары.