Черный коридор - [5]

Беспомощно застонав, миссис Райн сунула голову под подушку, стараясь спастись от ударов вибрирующих низких звуков, сотрясавших тело от макушки до пяток.

Беспомощно опустив руки, Райн смотрел на рыдающую жену, а потом яростно кинулся к стене и принялся неистово колотить кулаками по ее сияющей поверхности, пока не исчезли разноцветные огоньки — все до одного.

А музыка все гремела и гремела…

Глава 3

Очередной день бесконечного космического полета. Райн выполнил несколько гимнастических упражнений, принял душ и позавтракал.

Теперь работа. Затворив за собой дверь каюты, он отправился в главный отсек, чтобы проверить показания приборов и уточнить курс звездолета. Как и всегда — все в норме.

Официальная часть окончена. Удовлетворенно окинув взглядом слабо светящийся пустой экран и многочисленные шкалы со стрелками-указателями, он устроился в кресле пилота и достал из ящика свой личный бортовой журнал в красной обложке.

Каждый раз, почувствовав под пальцами гладкую поверхность тяжелого фолианта, он, казалось, вновь обретал почти утраченную связь с Землей — некую причастность к ее истории, к легендарным первопроходцам космоса.

Раскрыв журнал, он, прежде всего, указал дату «25 декабря 2005 г. от Р. X.» и провел под ней красную черту. Слегка помедлив — то ли собираясь с мыслями, то ли от предвкушения радости общения, пусть и с журналом — сделал очередную запись:

«Тысяча четыреста шестьдесят четвертый день полета. Борт „Надежды Демпси“. Курс — Мюнхен 15040. Скорость — девять десятых „С“. Все системы функционируют без отклонений от расчетных параметров. Показатели в норме. Капитан и пассажиры здоровы.

Капитан корабля Райн».

Подчеркнув и эту запись красной линией, Райн нажал кнопку на пульте управления и повторил в микрофон написанное в журнале, предварив сообщение словом «отчет». Затем, проговорив условную фразу «конец связи», отключился от машины.

Та превратила отчет капитана в радиоволны, и они тут же устремились к Земле.

Райн всегда любил разнообразие. Поэтому даже рутинную процедуру отчета старался каждый раз выполнить как-то иначе: во всяком случае, в следующий раз он сначала наговорит его в микрофон, а только потом запишет в журнал.

Еще раз взглянув на показания стрелок, Райн убедился, что они по-прежнему замерли на средних значениях шкал — ни одна не приблизилась к красным рискам опасности.

Райн не лукавил, сообщая о хорошем здоровье капитана: оно действительно отменно для человека, прожившего уже три года при пониженной гравитации. С момента старта он существенно потерял в весе, а замкнутое пространство космического корабля высосало живые краски со щек: его лицо, несмотря на регулярное облучение под искусственным солнцем, выглядело неестественно бледным. Физическую форму Райн поддерживал, занимаясь на тренажерах; питание было калорийным и насыщенном витаминами. Однако окажись он на Земле, вряд ли смог бы, например, передвинуть мебель или пробежать хотя бы стометровку: невостребованные мышцы постепенно атрофировались. Жаль, если такая участь постигнет и мозг — компьютеризованный корабль не требовал усиленной работы мысли.

Однако космос не может лишить Райна силы воли — он твердо верил в это, — поскольку только от нее зависит, приведет ли капитан свой корабль в намеченную точку пространства. А впереди еще три года полета…

Между тем Райн снова склонился над дневником-журналом — его шариковая ручка принялась заполнять фиолетовыми буквами белую гладь листа.

«Сегодня Алексу исполнилось десять лет — и он уже в третий раз пропустил свой праздник. Это очень печально, но, к счастью, он не знает об этом. Как и остальные. К сожалению, за все надо платить — и такова наша дань за попытку достичь лучшей доли. Мне, однако, с каждым днем все труднее переносить одиночество — безумно тяготит отсутствие семьи и друзей, а теперь пропала и связь с Землей, поскольку сигналы оттуда уже не в состоянии достичь нас. Думаю — и наоборот. Единственное лекарство от депрессии — книги и видеозаписи. И конечно, ответственность за доверившихся мне людей. Во всяком случае, нельзя расслабляться — в осуществлении поставленной цели помогут только твердость духа и железная дисциплина. Я снова написал это, потому что надо собраться с духом, чтобы в очередной раз выполнить свой долг, почти непереносимо терзающий нервы. Еще три минуты — и я сделаю все необходимое, как бы больно мне ни было».

Словно намеренно затягивая время, Райн, не спеша, закрыл журнал, тщательно расположил его в ящике — корешок строго параллелен стенке и, задвинув ящик, убрал в карман ручку. Все в той же замедленной манере он еще раз обвел взглядом приборы и лишь тогда решительно повернулся к двери.

Выйдя из главного отсека, Райн направился вдоль коридора к видневшейся в его торце двери, своей основательностью сделавшей бы честь даже банковскому хранилищу. Райн набрал комбинацию кодового замка, и дверь неохотно отворилась. Чуть замешкавшись на пороге, Райн вошел внутрь.

Свет в этом сравнительно небольшом помещении включился в тот момент, когда открылась дверь, — обычно здесь царил мрак. Скрытые за панелями светильники озарили металлические стены и тринадцать узких и длинных контейнеров. Больше в комнате ничего не было.