Чёрный караван - [112]

Битти был генерал опытный, закаленный в боях. В Закаспий он прибыл в конце прошлого года. Не случайно Мильн обратился к нему первому. Закаспийским фронтом фактически ведал именно он.

В кабинете наступила тишина. Взгляды всех сидящих обратились на генерала Битти. Он довольно долго молчал. Затем смущенно посмотрел на Мильна:

— Сказать откровенно, я не в состоянии ответить определенно на этот вопрос!

Генерал Мильн усмехнулся:

— Вот тебе и на! Если вы не можете этого сделать, кто же тогда ответит? — Генерал Битти молчал. Мильн несколько повысил тон: — Здесь нечего раздумывать. Вопрос ясен. Первое: сможете вы перейти в наступление в назначенный срок или нет?

— Имеющимися силами?

— Разумеется… На дополнительные не надейтесь.

— Тогда мы не сможем не только перейти в наступление, а даже удержать позиции, которые сейчас занимаем.

— Почему?

— Потому что сил недостаточно.

— Как это — недостаточно? Наши части… Русские войска… Туркмены… Хива, Бухара, Фергана… И это — недостаточно?

Генерал Битти на этот раз заговорил уверенно:

— От наших частей остались только названия. Сейчас в Закаспии мы имеем около двух тысяч штыков пехоты и три эскадрона кавалерии. До пятисот солдат находятся в Асхабаде, триста в Мерве, остальные — на фронте.

— Сколько у русских?

— Более двух тысяч.

— А сколько туркмен?

— Их трудно учесть. То, смотришь, три-четыре тысячи всадников, то… нет и четырехсот.

— Почему?

— Нет дисциплины. Ездить верхом, рубить шашкой они умеют. Боевые люди. Но каждый — сам себе султан. Я впервые вижу такой неорганизованный народ. Даже Ораз-сердару не подчиняются. Словом, на русских и туркмен полагаться трудно. Последние бои между станциями Равнина и Анненково еще раз доказали, что если мы не возьмем на себя все бремя борьбы, то одними местными силами ничего не добьемся.

— Постойте, постойте, генерал! — Генерал Мильн поднялся, подошел к Битти, остановился перед ним и внимательно поглядел на него. — Значит, по вашему мнению, если мы не введем в Закаспий дополнительные силы и не примем на себя основную тяжесть боев, то не сможем справиться с врагом… Так?

— Да! — твердо ответил Битти. — Если обстановка не изменится, мы можем сами оказаться под ударом!

Генерал Мильн обратился к Маллесону:

— Вы разделяете мнение генерала Битти?

После продолжительного молчания Маллесон ответил:

— Очевидно, одними только местными силами справиться с большевиками не удастся. Но нельзя и сбрасывать эти силы со счетов. Ораз-сердар обещает набрать к весне по меньшей мере двадцать тысяч всадников. Можно укрепить и отряды меньшевиков.

— Чего же они дожидаются? — начиная раздражаться, спросил генерал Мильн. — По справке, которую мне представили, только в Асхабаде больше тридцати тысяч жителей. А у меньшевиков нет даже двух тысяч солдат. Почему?

Маллесон промолчал. Вместо пего ответил капитан Тиг-Джонс:

— Закаспийское правительство неоднократно объявляло всеобщую мобилизацию. Но на призывные пункты никто не идет. Предпочитают сесть в тюрьму, лишь бы не служить в армии. Не далее как вчера я беседовал но этому поводу с нашими друзьями. Они не могут сказать ничего конкретного.

Генерал Мильн предоставил затем слово мне. Его интересовали реальные возможности бухарцев и хивинцев. Я коротко доложил о своей поездке. А под конец сказал, что ни от эмира Сеид Алим-хана, ни от Джунаида ожидать существенной помощи нельзя.

После меня говорил майор Лестер. Он сообщил, что среди индийских солдат растет брожение, а одни индийский офицер, как выяснилось, даже был связан с большевиками. Капитан Кинг, ведающий железнодорожниками, доложил, что на железной дороге усилился саботаж, что авторитет меньшевиков и эсеров в рабочих массах все больше падает.

Командующий снова обратился к генералу Битти. О каких дополнительных силах может идти речь? Битти, видимо, заранее предвидел этот вопрос. Он коротко ответил:

— Для того чтобы выполнить оперативный план, необходимо увеличить наши войска и вооружение по крайней мере в пять раз. Придать им еще с десяток аэропланов, десятка два танков. Усилить артиллерию. Я не говорю о местных нуждах. Я говорю о наших войсках. И потом, многое зависит от Семиреченского фронта. Если войска атамана Дутова смогут быстро овладеть Ташкентом, нам сразу станет легче.

Генерал Мильн горько усмехнулся и, взяв лежавшую в стороне телеграмму, проговорил:

— Вот последнее сообщение… Большевики заняли Оренбург!

Офицеры зашептались. Генерал Битти изменился в лице, тяжело вздохнул:

— Если это сообщение верно, то обстановка в корне меняется. Мы составляли оперативный план в надежде на то, что атаман Дутов перейдет в решительное наступление против Ташкента, Осипов нанесет удар изнутри, Фергана, Бухара, Хива поднимутся одновременно. Если же Оренбург упущен… А начатый раньше срока мятеж Осипова подавлен… И если от Бухары и Хивы нельзя ждать существенной помощи… Тогда на кого же рассчитывать? Как нанести большевикам сокрушительный удар? Нет, такую ответственность я взять на себя не могу!

Медленно приподняв свинцовые веки, Маллесон обжег взглядом генерала Битти:

— Не слишком ли рано вы падаете духом, господин генерал?