Черный и зеленый - [6]

Около станции Обнинск шумливо действует диковато-беспорядочный рынок, но если пройти немного дальше и углубиться в собственно город, можно ощутить аромат интеллигентности и научности. Здесь когда-то построили первую в мире атомную электростанцию, или, как это некоторые называют, «АЭС», и для ее постройки и эксплуатации завезли сюда много умных людей. Сейчас атомная станция закрылась, но умные люди по инерции остались здесь в весьма большом количестве, и можно наблюдать, как они, умные люди, прогуливаются по зеленым улочкам Обнинска, с печатью либерально-научной осведомленности на умных лицах. Это приятно, тем более что тут и там понатыканы симпатичные трехэтажные жилые домики, построенные в 40–50-х гг. XX в. по специальному, наверное, проекту, потому что таких домиков больше нигде нет. Продавщица в книжном магазине, она же его хозяйка — тоже, судя по всему, умная, интеллигентная девушка, девушка с такой внешностью могла бы быть, к примеру, критиком в газете EL-НГ, или переводчицей Селина или Ж. Жене, а она вот хозяйка и одновременно продавец в книжном магазине в городе Обнинске Калужской области, городе первой в мире атомной электростанции, наверное, ее родители принимали живейшее участие если не в постройке, то уж точно в эксплуатации станции, а теперь их дочь — хозяйка и продавец в собственном книжном магазине, может быть, они, ее родители, мечтали о другой участи для своей дочери, об участи, например, переводчицы Сартра или Камю или критика в Литературной газете, а может и нет, может быть, они тоже были продавцами в книжном магазине, может быть, в этом же самом, в маленьком подвальчике, которым теперь владеет или который арендует эта девушка, которая буквально за минуту объяснила, почему продажа ей открыток и книг совершенно невозможна, потому что она, девушка, и ее магазин берут товар только на реализацию, а «в деньги» они не работают, а открыточно-книжная фирма, наоборот, работает только «в деньги», а на реализацию не дает. Было приятно пообщаться с девушкой, которая при более благоприятных обстоятельствах могла бы быть критиком в Новом литературном обозрении, хотя общение было недолгим (примерно одна минута) и не принесло коммерческого результата, но все равно приятно.

Наро-Фоминск встретил сонливостью. Люди в книжном магазине были сонливы и никак не могли понять смысл обращенного к ним коммерческого предложения, и все бубнили что-то про нет денег, не платят людям денег, и один раз промелькнуло словосочетание «ближе к осени». Программа выполнена.

Да, что-то маловато, блин, это что ж, в Карабаново двадцать пять открыток и восемь книг везти, и в Малоярославец тринадцать открыток, это так не пойдет, мы им не повезем, смысла нет. Ну как-то надо побольше, ну понимаешь, чтобы мы поехали и сразу несколько городов объехали, и в каждом чтобы приличный заказ был, а иначе просто смысла нет. Ну ничего, ничего, получится, ты парень толковый, давай теперь в Бирюлево съездий, там три магазина.

В Бирюлево было все то же самое, чуть-чуть открыток и немного книг, было приятно идти в солнечную погоду по Бирюлевской улице и заходить в книжные магазины, и обратно поехал совершенно изуверским маршрутом, на двух автобусах с пересадкой доехал зачем-то до метро Кожуховская, а оттуда уже домой.

Хочешь в Смоленск съездить? Да. Давай съездий, там много магазинов, надо их за весь день обойти, там большой заказ должен быть, давай, Смоленск хороший город, мы там еще не работали, новый регион, давай съездий. Купил билет, поехал.

Проснулся в поезде в шестом часу утра. Поезд стоял на последней станции перед Смоленском, то ли Ярцево, то ли Сафоново. Тишина, летнее утро, поле, и посреди поля одинокий сарай. Хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь, на этот прекрасный одинокий сарай, но поезд, свистнув, поехал в Смоленск, и сарай медленно уплыл в бесконечность.

В шесть приехал в Смоленск. Деловая активность еще не наступила, книжные магазины закрыты, и можно и нужно просто послоняться по городу Смоленску. Недалеко от вокзала протекает крошечная речушка Днепр, а на высоком берегу крошечной речушки Днепр, противоположном вокзалу, располагается смоленский кремль. Кремлевская стена охватывает огромную площадь, гораздо большую, чем, скажем, стена московского или новгородского кремля. Стена не сплошная, а как бы пунктирная. По всему центру города тут и там торчат куски стены. Серенькая хрущевская пятиэтажка, а рядом — кусок кремлевской стены, кусок обрывается, а дальше детский садик, потом магазин, а дальше опять кусок стены. Внутри, на территории кремля, протекает обычная городская жизнь — снуют троллейбусы, стоят жилые дома, работают магазины. Это очень удивительно.

Посередине всего этого стоит православный собор чрезвычайно больших размеров. Зеленый такой. Собор открыт. Делать пока нечего, зашел. Хорошо в храме, когда нет людей. Когда есть, тоже хорошо, но когда нет — совсем хорошо. Тихо, огромно. Постоял, поставил свечку. Вышел. Вокруг собора — епархиальные домики, здесь, судя по всему, смоленская епархия находится, домики, дворики, уютненько и чисто. Выложенная булыжником дорожка поднимается вверх. Окликнули: молодой человек. Наверное, здесь нельзя ходить, запретная территория, храм неба. Подходит мужик, складывает ладони лодочкой. Батюшка, благословите. Батюшка в синих джинсах и оранжевой рубашке. С ярко-зеленой сумкой, в которой образцы открыток и прайс-лист на книги. Таково магическое действие бороды. Не благословил. Мужик расстроился и ушел. Поднялся по дорожке на смотровую площадку. Оттуда открывается вид. Внизу крошечная речушка Днепр, за Днепром — железнодорожные пути и вокзал, за железной дорогой — дали. Солнечное утро, железная дорога, Днепр. Приятно. На такой площадке хорошо давать клятвы, как на Воробьевых горах, например, посвятить себя служению отчизне или изучению бухгалтерского учета. Стоял долго, смотрел. Пора уже идти продавать книги и открытки, открытки и книги. Пошел.