Черный дом - [36]

— Нам и здесь неплохо, — ворчливо отозвался он на призыв Степки.

— А и ладно, — не стал спорить сынок судейского, не до того ему было сейчас, но все же добавил: — Кончишь, Танюху к нам пришли, ей тоже дело найдется…

— Пришлю-пришлю, — пробормотал, чтоб отвязаться, Санчо, — вам сколько не пришли, всем дело найдете…

…и к тому моменту, когда в помещении появился из ниоткуда, будто материализовавшись из воздуха, Матвей, Танюха уже стояла согнувшись, опираясь руками на низенький бортик бассейна, а позади нее неторопливо, с чувством, с толком, с расстановкой, трудился Санчо, совершенно не обращая внимания не только на бесшумное появление поблизости еще одного человека, но и на шум, шлепки обнаженных тел друг о друга, страстные повизгивания и довольное гоготанье, доносившиеся из алькова, полуприкрытого портьерой.

Слегка прикрыв глаза и покачивая в такт своим движениям головой, Санчо до самого последнего момента ничего не видел и не слышал, он так и не понял, что уже умер, когда Матвей резким движением рук свернул ему шею, придержал опускающееся на пол тело, чтоб не слышно было звука падения, и сменил мальчишку. А Танька почувствовала, как Санчо выскользнул из нее, снял руки с бедер, и тут же, секунду спустя, вновь её лоно наполнилось мужчиной, но это был уже кто-то другой. И девушка хотела было возмутиться наглостью пришлого чужака, ведь она до сих пор верила, что будет только с одним Санчо, как необъяснимый страх сковал её сердце, кошмарным винтом взвился вверх, ведь она продолжала стоять наклонившись, заканчиваясь где-то в самом низу живота. Она боялась поднять голову, посмотреть, кто же это пристроился сзади, она боялась участившихся мужских движений, цепких, сильных рук у себя на талии, размеренного, пока еще размеренного, дыхания над спиной. Это был первобытный, животный страх слабого зверька перед сильным хищником. И страх этот загнал куда-то далеко и возникшее было в начале соития возбуждение, и любое, самое мимолетное желание сопротивляться, и даже простейшую тягу к жизни…

Матвей отвернулся от упавшего ничком тела Таньки, совершенно по-собачьи помотал головой, как делал всегда, чтобы прочистить туман в мозгу после спаривания, оправил брюки и шагнул к прикрытому портьерой алькову. Оттуда доносилось сердитое сопение, влажные, какие-то вовсе недружелюбные шлепки и визгливый галкин голос: "Нет… не хочу… отстань, Степка, не буду в задницу… чего еще придумал…"

Сорванная сильной рукой и отброшенная в угол портьера перестала скрывать происходящее. Карапуз и Димка, прихватив руки девушки и прижимая её плечи к постели, держали лежащую на животе Галку, а пристроившийся позади, между её ног, Степка старался изо всех сил попасть своим мужским предметом в нужную ему дырочку. Галка старательно виляла тощей попкой, прилежно сопротивляясь и поругивая держащих её ребят. Было ли происходящее простым элементом игры, или тут происходило самое натуральное изнасилование, Матвея не беспокоило. Он просто радовался, что ему повезло встретить всех живых свидетелей его превращения. И эта радость вылилась в жутковатый, мефистофельский смех…

Из-под верхней губы показались белоснежные клыки, само лицо вдруг стало вытягиваться вперед, превращаясь в звериную морду… губы его приоткрылись… и в алькове повис полный внутренней силы и удовольствия негромкий рык могучего злобного хищника…

… -…он их не жрал, просто пил кровь, порвав горло, — сказал задумчиво Голицын, еще раз оглядев трупы на постели, и спросил Сову: — Почему?

— Он сыт, — пожала худенькими плечиками девушка. — Сутки прошли с последней охоты. Он сыт, но какой же хищник откажется от теплой, живой крови?

— Ликвидировал свидетелей, напился крови и ушел, — покачал головой подполковник. — Сытый, довольный и беспечный…

— Хищник не бывает беспечным, — поправила его Сова. — Но я его не вижу… и не чувствую… что-то происходит, но я не могу понять…

— Он ушел, — задумчиво повторил Голицын. — Уйти он мог только туда, на входе следов не было, а в крови он измазался прилично, да и здесь наследил… Ворон, проверим?

За дверью возле бордовой портьеры оказался простой туалет: унитаз, раковина, всё пусть и изысканное, блистающее, но самое обыденное и при этом заляпанное размытыми кровавыми пятнами, похоже, здесь хищник отмывался от крови своих жертв. А за отдернутой портьерой мерцали огоньки десятков свечей, отражаясь в зеркалах…

Подошедшая поближе Нина попробовала через плечо Голицына заглянуть в этот зыбкий полумрак, но жандарм решительно и твердо придвинул репортершу ближе к стене, кивнул Ворону и, без лишних слов, первым скользнул в новое помещение.

— Не надо, там…

Сова не успела договорить, следом за подполковником, уходя от дверного проема вправо и стараясь держать под прицелом возможно большую площадь перед собой, нырнул в комнату Алексей. И, будто заговоренная, туда же рванулась Нина, наверное, после всего увиденного, побоявшаяся остаться наедине с покойниками.

Сумрачная комната казалась бескрайней, дальняя от входа стена терялась в неверном, зыбком свечном освещении. И поражало невероятное количество зеркал — настенных, напольных, настольных, установленных на специальных, тонконогих подставках. И у каждого зеркала горели свечи, то прикрепленные прямо к раме, то установленные рядом на полу, то мерцающие в старинных, позеленевших от времени канделябрах. Может быть, из-за резкого перехода из светлого, хорошо освещенного помещения сауны в этот мерцающий мир колеблющегося пламени, может быть из-за натянутых, как струна, нервов и ожидания встречи с оборотнем, а может быть, все так и было на самом деле, но всем четверым, каждому по-своему, показалось, что где-то в глубине зеркал тревожно мечутся невнятные серые тени, похожие то ли на призраки чужих отражений, то ли на живущие в зеркалах привидения. Отвлекшись на них, никто из вошедших в Зеркальную комнату, а вместе со всеми туда вошла и Сова, не заметил, как мягко, беззвучно, вернулась на место массивная, тяжелая портьера, оказавшаяся изнутри почему-то бархатно-черной.