Черный дом - [28]

— По всему выходит, наш объект не только нас так сильно интересует, — пробормотал Гранд, когда женщины под напористыми гортанными выкриками Пана, отступили подальше. — Ворон, передай двойке Зямы, пусть пройдут по широкому кругу с севера на юг километрах в двух от деревни, посмотрят следы, куда же в самом деле ушли эти перехватчики. На севере-то им делать нечего, значит, или восток, или юг… как-то так. А на обратном пути глянь на эту разрушенную хижину. Ничего там, конечно, интересного не найдешь, но для очистки совести — надо. А пока ты гуляешь, в эфир выйду, как бы не пришлось теперь экстренные меры принимать…

Настроение и у самого Гранда, и следом у Ворона упало почти до нуля. То, что объект утащили у них буквально из-под носа, естественно, не радовало, но самым скверным в сложившейся ситуации был внеплановый выход в эфир. Весь район, теперь это было окончательно понятно, находится под плотным контролем, а засечь неизвестную контролирующим радиостанцию — пустячное дело, несмотря на все технические усовершенствования и ухищрения. Что может произойти дальше — оставалось только гадать… А уж про то, что имел в виду Гранд под экстренными мерами, ни Ворон, ни кто еще из группы понятия не имел, специфика такая: никогда не выдашь то, что не знаешь, — но вряд ли это было чем-то приятным, облегчающим выполнение задачи штурмовикам.

— У самого ощущения как? — не сдержался Гранд, поинтересовавшись о вороновской интуиции; вообще-то, этого не принято было делать, но общая нервозность обстановки давала о себе знать.

— Никак, — пожал плечами Алексей.

— И то хлеб…

Гранд развернулся и направился к дежурившей у противоположной окраины поселения двойке, которая таскала с собой спецрацию, умеющую в доли секунды вплескивать в эфир сжатое шифрованное сообщение. Специалисты уверяли, что запеленговать её практически невозможно, но штурмовики верили только в свой опыт, а он говорил об обратном: любой выход в эфир на чужой территории — смертельный риск для группы.

А Ворон, озадачив почти часовой пробежкой по окрестностям Зяму и Афоню, вернулся поглядеть на остатки хижины. Как оказалось, рассматривая её с холмика из-за деревни, он был не прав, гранатой тут не воспользовались, взрывали грамотно, специально, чтоб стены сложились внутрь, погребая под собой все имущество, а может, и кого-то из живых или мертвых аборигенов. Растащить остатки, чтобы выяснить, что же пропало, а что осталось на месте из жалкого скарба местных жителей под развалинами, конечно, было нетрудно, но потребовало бы не меньше трех-четырех часов, но вот у группы как раз и могли начаться проблемы примерно через это же время после выхода в эфир. Если, конечно, экстренные меры Гранда кардинально не ускорят возникновение этих самых проблем.

Заканчивая осмотр развалин, Ворон ощутил на себе пристальный, но вовсе не враждебный, а полный заинтересованности и некой притягательности взгляд. В небольшом проходе между двумя соседними хижинами стояла высокая, стройная мулатка и, доброжелательно, во весь рот, улыбаясь, смотрела на него. "Красивая девица", — отметил Алексей, припомнив, что приметил её еще возле Гранда, но — просто приметил, как примечают изящную статуэтку на чужом комоде, не более. А теперь… мощная волна прошла по телу, перехватывая дыхание, вызывая прилив жгучего, животного желания. Такое иногда случалось с Вороном. И не раз, но обыкновенно бывало после боя, огневого контакта, когда весь организм бесновался от радости и требовал немедленного и непременного подтверждения, что остался жив в очередной передряге. Но чтобы вот так — ни с того, ни с сего, да еще в такое нервозное время… но его тянуло к этой мулатке, как Одиссея на песню сирен, и некому было привязать его к мачте, а девчонка улыбалась, манила, призывно помахивая ладошкой, ко мне, мол, давай же, поторопись… При этом голова у Алексея оставалась ясной, он четко соображал, что в запасе у всей группы есть пусть и не несколько часов, но уж минут сорок свободного времени — точно. И вот такое неожиданное приключение с девчонкой никакого вреда рейду не причинит…

И он шагнул к этой обольстительной сирене… сначала чуть нерешительно, потом все быстрее… а мулатка, едва Ворон приблизился, грациозно присела на землю… нет, не на землю, там было что-то постелено, какие-то мягкие и длинные листья… и тут же опрокинулась на спину, увлекая за собой Алексея… он не сопротивлялся, исподволь, уже не шестым, а седьмым или восьмым чувством контролируя только сохранность пистолета в кобуре… но стоило Ворону ощутить сквозь грубую толстую материю своего комбинезона твердость женских возбужденных сосков, как всё остальное исчезло из этого мира… и Алексей даже думать не смог о том, что вокруг них, по деревеньке, бродят десятки аборигенов, что его товарищи по рейдовой группе вполне могут заглянуть в этот укромный закуток между хижинами…

…Он вернулся в этот мир так же внезапно, как и выпал из него. Поначалу Ворону даже показалось, что ничего вокруг не изменилось и времени прошло всего-то чуть-чуть… он стоял на коленях, на мягкой, заботливой листве, перед ним лежала ничком усталая, измученная мулатка, подсунув тонкие руки под голову, бесстыдно раскинув красивые ножки так, что видна была мутная, белесая жидкость, вытекающая из неё… А совсем рядом, в двух шагах, слышались голоса.