Черный дом - [25]
Наконец-то, Алексей разглядел и капитанские, золотистые звездочки на погонах, и штабной аксельбант на новеньком, шитом явно на заказ из отличнейшего сукна, но уже помятом и заляпанном жирными пятнами мундире. Совершенно не ожидая такой панической реакции от капитана, Воронцов попытался сохранить хотя бы внешнее спокойствие и равнодушный вид, а вот у приведшего его толстяка буквально отпала челюсть от удивления.
— Отчего ж не выпить? Выпить можно, — сказал Воронцов, сообразив, что никакой это не розыгрыш, а на глазах трезвеющий офицер и в самом деле до истерики, до испачканного исподнего боится унтера-штурмовика.
Капитан, вымещая злость за свое потерянное лицо и одновременно стараясь услужить, с силой пхнул кулаком в бок привставшую вслед за ним с кушетки девицу:
— Слышала, что господин унтер-офицер желает? Живо! налей и поднеси, как положено…
— Не надо, налить и выпить я и сам могу, руки, слава богу, есть, — жестом остановил дернувшуюся было к бутылкам девушку Алексей. — А вот засиживаться здесь не буду. Много в доме еще интересного не видел…
В наступившей тишине, перебиваемой сопение толстяка и каким-то едва слышным шебуршанием пары девчонок на пуфике у дверей, Воронцов неторопливо налил полстакана коньяка, выпил небольшими глотками, хотя, честно говоря, смаковать там было нечего, и так же не спеша вышел из комнаты…
… - Так вот кого Кульков так напугался-то, — обыкновенным, непророческим голосом сказала Сова, распахнув глазищи на Воронцова.
— А ты… как… — удивился Алексей. — Мысли, что ли, читаешь?
— Всё проще, — засмеялась Сова, искренне довольная произведенным эффектом. — Обыкновенная наблюдательность и логика. Ты сказал, что штурмовик, и задумался… вспомнил что-то. А я вспомнила, как психовал Кульков…
… - Броня, ты додик, ты самый додистый из всех додиков в этом городе! — шипел капитан, изредка схватывая толстяка за лацканы пиджака и тут же, спохватившись, отпуская. — Ты что сделал? Ты понимаешь, кому ты меня подставил? Ты моей смерти желаешь? Или своей? Лютой и мучительной?
— Саня, ты чего, Саня, — перепугано уговаривал его толстяк, совершенно не ожидавший такой реакции от старинного приятеля. — Сам же сказал, мол, приведи кого, покуражиться тебе захотелось… а тут этот… унтер. Я что-то у вас, в войсках, не понимаю? Унтер старше тебя по чину или он — незаконный сын нашего патриарха?
— Кретин, идиот, додик, — схватился за голову Кульков. — Ты так и не понял? Это же штурмовик…
— Ты можешь сказать нормально? — чуток придя в себя, уже слегка возмутился толстяк Броня. — А то всё додик, да додик… сам-то кто? расстилался тут перед этим унтером, как перед фельдмаршалом на параде…
— Как тебе нормально сказать, если ты элементарных вещей не понимаешь? — тоже начал отходить капитан. — Даже на петлицы не глянул, прежде чем сюда его тащить…
— Очень я понимаю в этих ваших рюшечках, бантиках и крестиках, — презрительно фыркнул Броня. — Я — человек штатский, мне все равно, что генерал, что ефрейтор…
— А штурмовикам тоже насрать — штатский ты или просто так сюда зашел, погреться, — для успокоения собственных нервов капитан в пару глотков вымахнул стакан коньяка и, не закусывая, продолжил: — Вот не понравился бы этому унтеру ты или я… и всё.
— Что — всё? — не понял толстяк. — Что бы он сделал-то? не понимаю…
— Если бы повезло — убил сразу. А нет, так на пожизненную инвалидность: кататься в коляске и ходить под себя, — с истерическим смешком пояснил Кульков. — Сколько таких случаев было… служба-то у них — на передовой, нервная, вот и срываются легко, да и убивать привыкли, не то, что мы тут.
— Так есть же полиция и этот, как его, трибунал для ваших… — попробовал возразить Броня, прибегая к испытанному средству всех обывателей.
— Есть, да не про их честь, — вздохнул Кульков. — Убьет вот такой штурмовик тебя или еще кого, так тут же, в три дня, трибунал свидетелей опросит, его осудит, приговорит… и расстреляют штурмовичка бедного перед строем товарищей, чтоб, значит, другим неповадно было. А потом, через полгодика-год, объявится на побывке не Иван Петров, а уже Петр Иванов. И все у него будет другое: отпечатки пальцев, группа крови, документы. Вот только мать его будет продолжать сыночком называть, а сестра — братцем, а детишки — папочкой… А полиция и жандармы будут только в лицо ухмыляться и говорить: "Нет никаких оснований. Совсем другой человек. А что так его называют — это какое-то помутнение в головах у родственников…"
— И за что ж им такие вот привилегии? — гулко икнув, спросил толстяк, наконец-то сообразивший, какую беду едва на самого себя не накликал.
— А вот этого тебе, додик Броня, знать пока еще не положено, — обретая исчезнувший на время нервной встряски постоянно присущий ему апломб, самодовольно заявил капитан. — Да и собственными силами со штурмовиками разбираться я бы и врагам не посоветовал… Досконально про один случай знаю, ну, то есть, достоверно. Слышал, небось, что было с семейкой Адамовых?
— Еще бы, — кивнул Броня. — Вырезали их всех… грудных младенцев не пощадили и самых дальних, седьмая вода на киселе, родичей в других городах… жуть, короче… так это — они?
Как и в нашей жизни, здесь замешано и перепутано в странном клубке: немного стрельбы и анархии, затаившаяся на окраине уездного города наземная база орбитальной космической станции, живущие среди людей инопланетяне-эмигранты, краткое путешествие к иным мирам, любовь без многословных признаний и «жестоких» страстей.Действие происходит в неком параллельном мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из частных случаев теоремы Дургэма, сформулированной Робертом Шекли: «Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром, один в точности похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной частности, третий похож на наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее». Не ищите прямых аналогий и аллюзий на наш мир, в вероятностном (параллельно-перпендикулярном) мире история шла своим путем, в чем-то отличным, а в чем-то очень похожим на наш. Но вот люди в этом мире ничем не отличаются от нас, так же любят и страдают, ищут истину и отказываются от справедливости, рождаются и умирают, старятся, болеют, переживают… живут полноценной жизнью… Я не стал давать расшифровки аббревиатур в тексте, так же не разъясняю имена некоторых исторических личностей.
Таймлайн для романа-эпопеи… …или для полусотни рассказов, или пары десятков повестей.
Как изменилась бы история, если бы после войны Сталин решил не кормить русским хлебом поляков и чехов, румын и болгар, венгров и немцев? Если бы Германия осталась объединенной? А железный занавес проходил бы по советской границе? Возможно ли было отказаться от создания социалистического лагеря в Восточной Европе? И направить усилия дипломатов, политиков, военных на Ближний и Дальний Восток. А что, если так и случилось в одном из бесчисленных параллельных миров?
Там, где искусство несёт смерть в прямом смысле, где все под Надзором и всё по Распорядку — как жить? И ради чего?*** Рассказ вышел на бумаге в 2016 г. на русском и в 2018 г. — в переводе на польский. Арт на обложке — иллюстрация к польскому изданию от Anna Helena Szymborska.
Мрачненькая сказка про маленького, но отважного и ужасно благородного монстрика. Магии нет. Богов нет. Эльфов/гномов тоже нет. Есть только жалкие осколки огромной био-технологичной цивилизации и почти типичное средневековье на единственном уцелевшем после апокалипсиса кусочке мира.ЧИТАЙТЕ НОВЫЙ ДОЛГОЖДАННЫЙ РОМАН УЛЬЯНЫ КУЗНЕЦОВОЙ — РУССКОЙ УРСУЛЫ ЛЕ ГУИНН!
После падения астероида Апофис наш мир изменился, полностью покрывшись слоем серой непроглядной пыли. Люди, которым удалось выжить, получили удивительные способности. Они смогли превращаться в животных и стали называть себя зверолюдьми. Спустя много лет после катастрофы все зверолюди оказываются разделены на кланы, в каждом из которых царят свои порядки. Молодым разведчикам из клана снежных барсов выпадает возможность вернуть миру былые краски, очистив его от пыли. Но для этого им придется отправиться в опасное путешествие, раскрыть множество тайн и научиться отличать друзей от врагов.
Мир «ДО» — уютный и привычный. Конкурирующих государств больше нет, границы — условность. Нет войн и терроризма, жизнь тиха и размеренна. Но в какой-то момент все рушится, и появляется мир «ПОСЛЕ» — слишком страшный, чтобы ходить без оружия. Многие живые мертвы, а мертвые — всё еще живы. Грань сверхъестественного сместилась, ломая рациональные представления о жизни. Те немногие, кому удалось выжить, растеряны и не представляют кому теперь доверять и где искать защиты. Лишившись родных и близких, нормальной жизни и веры в человечность, они пытаются понять, что делать дальше, когда привычного мира не стало. От автора: Когда привычный мир рушится, становится не важно, кем ты был: учителем в школе, айтишником, музыкантом, видеоблогером или маленькой девочкой с воображаемым другом.
«After Death» - Игра еще до релиза наделала много шума. Но корпорация Альфа Нова решила что этого мало. Пять сотен человек со всего мира были приглашены для бета-теста игры. Кибер спортсмены, атлеты, военные и экстремалы стали игроками в режиме «Battle Royale». А это значит что в бета тесте будет лишь один выживший и победитель. Никаких возрождений, роста уровней, болевого порога и магии. Только реализм и только хардкор.
Теперь не существует прежнего мира. Наш мир — два уцелевших города, над выжженной землей, соединенные между собой хрупким мостом. Высокие неприступные стены отгораживали нас от того, что было там, за Вратами, и что тихо звали проклятой Пустошью. Нам рассказывали страшные сказки, о живущих там чудовищах, и о тех, кто не побоялся выйти за пределы города. Мы называли их Патрулем. Тех, кто берег наш сон…