Чёрный дом - [4]
— Слушай, а я думал, что у него не было ни единого шанса успеть, правда, слушал репортаж по радио, — говорит Том Лунд.
Они дуются друг на друга и оба это знают.
— Фактически, — вопит самый популярный «голос округа Каули», — фактически, мальчики и девочки, мне не остается ничего другого, как внести следующее предложение. Давайте поменяем всех судей на «Миллер-парк», да чего уж там, во всей Национальной лиге на СЛЕПЦОВ! Что вы об этом думаете, друзья? Я гарантирую, что качество судейства повысится от шестидесяти до семидесяти процентов. ДАЙТЕ ЭТУ РАБОТУ ТЕМ, КТО МОЖЕТ С НЕЙ СПРАВИТЬСЯ, — СЛЕПЫМ!
Веселая улыбка растягивает губы Тома Лунда. Ох уж этот Джордж Рэтбан, ну дает.
— Проехали, хорошо? — предлагает Бобби.
Все еще улыбаясь, Лунд достает сложенную газету из синего пакета, раскладывает на столе, и тут же улыбка сбегает с лица, оно становится каменным.
— О нет. О черт.
— Что такое?
Лунд стонет и качает головой.
— Господи. Я даже не хочу этого знать. — Бобби сует руки в карманы, потом расправляет плечи, вытаскивает правую руку, закрывает ладонью глаза. — Я слепой, так? Переведите меня в судьи.
Лунд молчит.
— Это заголовок? Заголовок на первой полосе? Неужели все так ужасно? — Бобби убирает руку от глаз, она зависает в воздухе на уровне его груди.
— Похоже, этот Уэнделл не внял здравому смыслу, во всяком случае, не пожелал остановиться. Неужели я только что говорил, что этот ублюдок мне нравится? Просто не могу в это поверить.
— Проснись, — хмыкает Бобби. — Никто не растолковывал тебе, что стражи правопорядка и журналисты обитают по разные стороны баррикад?
Мощный торс Тома Лунда нависает над столом, глубокая морщина, словно шрам, прорезает лоб, щеки багровеют. Он тычет пальцем в Бобби Дюлака.
— Слушай, ты меня достал, Бобби. Сколько ты здесь служишь? Пять месяцев, шесть? Дейл нанял меня четыре года назад, когда он и Голливуд надели наручники на мистера Торнберга Киндерлинга. За последние тридцать лет это был самый громкий процесс в истории округа. Не могу сказать, что все лавры принадлежат мне, но я тоже внес свою лепту. Помог собрать доказательства.
— Только чуть-чуть, — говорит Бобби.
— Я напомнил Дейлу о барменше из «Гриль-бара», Дейл сказал Голливуду, Голливуд побеседовал с девушкой, и она сильно ему помогла. Помогла посадить Киндерлинга в тюрьму. Поэтому не тебе так со мной говорить.
Бобби Дюлак изображает искреннее раскаяние.
— Извини, Том. Я, конечно, не прав, — но думает совсем другое: «Допустим, ты проработал в полиции на пару лет дольше и однажды освежил память Дейла. Таким копом, как я сейчас, тебе вообще никогда не стать. Прошлым вечером ты уже продемонстрировал свой героизм, не так ли?»
За сорок пять минут до полуночи Арман «Нюхач» Сен-Пьер и его дружки из Громобойной пятерки с ревом примчались с Нейлхауз-роуд, ворвались в полицейский участок и потребовали от трех его обитателей, каждый из которых отработал восемнадцатичасовую смену, отчета о результатах расследования, которое занимало их больше всего. «Что, черт побери, вообще делается? Как насчет третьей девочки, а, как насчет Ирмы Френо? Ее уже нашли? Вы тут кого-нибудь ищете или только пускаете слюни? Вам нужна помощь? — орал Нюхач. — Вам нужна помощь? Так сделайте нас полицейскими, и вы получите всю чертову помощь, которая вам нужна, и даже больше». Гигант по прозвищу Мышонок, ухмыляясь, подошел к Бобби Дюлаку и наступал на него огромным пивным брюхом, пока Бобби не уперся спиной в шкаф. Потом он, дыша пивным перегаром и марихуаной, полюбопытствовал, знаком ли Бобби с произведениями такого уважаемого джентльмена, как Жак Деррида.[9] Когда Бобби ответил, что никогда не слышал о таком писателе, Мышонок бросил: «Как же так, Шерлок?» — и отступил в сторону, чтобы вперить взор в имена на грифельной доске. Полчаса спустя Нюхач, Мышонок и их дружки отбыли, недовольные полученными ответами, так и не ставшие копами, но более или менее успокоившись, и Дейл Гилбертсон заявил, что ему тоже пора домой, надо хоть немного поспать, а вот Том должен остаться в участке, на всякий случай. Оба копа ночной смены нашли причины не выходить на работу. Бобби сам вызвался остаться («Нет проблем, шеф»), вот почему мы и в столь раннее утро застали этих двух молодых людей в полицейском участке.
— Покажи, — просит Бобби Дюлак.
Лунд поднимает газету, поворачивает и держит так, чтобы Бобби мог прочитать заголовок: «РЫБАК ПО-ПРЕЖНЕМУ ГУЛЯЕТ ПО ФРЕНЧ-ЛЭНДИНГ». Таков заголовок статьи в три столбца в верхней левой части первой полосы. Текст набран на светло-синем фоне, черная линейка отделяет его от остальных материалов первой страницы. Под заголовком, более мелким шрифтом, в одну строку: «Личность психа-убийцы ставит полицию в тупик». Ниже подзаголовка, еще мельче, указано, что статья написана Уэнделлом Грином при содействии редакции.
— Рыбак, — говорит Бобби. — С самого начала твой приятель взъелся на нас. Рыбак, Рыбак, Рыбак. Если я вдруг превращусь в пятидесятифутовую обезьяну и начну крушить дома, ты назовешь меня Кинг-Конгом? — Лунд опускает газету и улыбается. — Ладно, — признает Бобби, — неудачный пример. Допустим, я ограблю пару банков. Назовешь ты меня Джоном Диллинджером?
