Чёрный день - [27]

— По-любому, Вань, уже скоро, — заверила его Машенька, когда они обсудили все животрепещущие вопросы, то есть дискотеки, новомодные прибамбасы, культовые блокбастеры.

— Надеюсь, — покачал головой тот. — А то Сергей Борисыч просто сам не свой.

— Он кто, твой командир?

— Нет. Я его знаю не дольше, чем тебя. Он был здесь ещё до нас. Кажись, главный здесь. Вроде нормальный мужик.

— Веришь или нет, но через минут десять нас отсюда выпустят, — стояла на своём девушка. — Кончатся эти грёбаные манёвры; покажут какому-нибудь маршалу, что наш округ к войне готов, и пойдём по домам… То есть мы пойдём, — поправилась она. — А вы будете служить дальше. Не завидую.

— Да ладно, недолго осталось, — солдатик был явно тронут Машенькиной заботой. — Три месяца всего.

— Не так уж много. С другой стороны… Ты контрактник или как?

— Срочник, ясное дело.

— Войска какие?

— Ракетные.

— Ох ты, как интересно. И что, у вас там эта самая красная кнопка есть?

— Нет, ты что!.. Она у президента. А у нас только пульт. Но там офицеры. А мы так… службу несём.

— А в гости к вам можно?

— И хотелось бы, да нельзя, — усмехнулся парень. — Это ж секретный объект. Мы когда заступали, подписку о неразглашении давали на десять лет. Если нарушу, как раз на десятку и загремлю, — слегка приукрасил он для значительности. — У нас там три ракеты РС-20 стоят, её ещё пиндосы «Сатаной» называют. Но это секрет.

— А мне-то ты на фиг это рассказываешь? — удивилась Чернышёва. — Вдруг я, это самое, шпионка?

— Нет, не похожа.

И они оба рассмеялись.

— Да, не жарко тут у вас, — девушка поёжилась, представляя себе, что станет с ней после хотя бы одного дня, проведённого в подземелье, приспособленном для жизни хуже, чем подводная лодка.

А наверху в это время светит солнце, шумит, живёт своей жизнью большой город со всеми дискотеками, кинотеатрами и кафешками, обитатели которого даже не представляют существования этих катакомб.

— И атмосфера нездоровая. Воздух спёртый. Можно ревматизм с радикулитом заработать. Я бы здесь и за миллион баксов неделю не прожила. Да тут, поди, и крысы водятся?

— Не видал, — покачал головой парень. — Но, думаю, могут.

Намёк насчёт холода Иван понял и уступил ей свою камуфляжную летнюю куртку, а сам остался в зелёной хлопчатобумажной майке.

Ваня явно знал больше, и девушка уже была готова задать вертевшийся на языке вопрос, когда поняла, что ответ ей не нужен. Не хочет она его знать. Как будто, если не говорить о нехорошем вслух, оно не случится.

Надо было срочно отвлечься. Для этого Маше не пришлось делать усилий — здоровый разум сам нашёл лазейку и переключил внимание на нечто безобидное. Они сидели на жёсткой деревянной лавке и травили анекдоты, половина из которых была бородатыми, а две трети — скабрезными, но у них был невзыскательный вкус.

— Короче, слушай ещё. Пришёл как-то мент в библиотеку…

— Ну, и чего дальше?

— А всё. Мент — в библиотеку, ты понял?

— Ха-ха-ха! — у солдата запаздывало зажигание, но чувство юмора было на месте. — Обалдеть. А вот ещё один…

Они старались смеяться потише. Люди, сидящие на соседних лавках, то и дело косились на них, но никто не сделал замечания. Может, такое легкомысленное поведение слегка отвлекало окружающих от дурных предчувствий и внушало им мысль, что для волнения нет причин.

Чернышёва не могла взять в толк, чего все такие взвинченные. Ну, подумаешь, выключили свет. Разве это смертельно? Что, кто-нибудь умер? Вроде нет. Да что вообще может случиться в такой прекрасный день? Скоро всё закончится, и они пойдут по домам.

Скоро всё закончится… ведь так?

Один раз Маша не сдержалась и рассмеялась весело и беззаботно. Эхо не замедлило ответить своим жутковатым неживым голосом, лишний раз напоминая, что она не дома, а в нежилом помещении с голым стенами и без намёка на мебель. Вдобавок под землёй. В катакомбах. В склепе.

Но в компании с Иваном время летело незаметно, и неприятные мысли как рукой сняло. Так бывает всегда, когда общаешься с интересными людьми. А с неинтересными людьми Чернышёва не общалась.

— Шухер, — толкнула девушка локтем Ивана. — Начальство идёт. Дохихикались.

Тот вскочил как ужаленный и занял своё место у пожарного щита. Успел в последний момент. По коридору шёл старый знакомый, тот самый офицер с мегафоном. Он шёл быстро, почти бежал. При виде его Машенька обрадовалась, несмотря на то, что этот человек так грубо отшил её пятнадцать минут назад. Вот, сейчас он остановится и сделает объявление о том, что учения считаются завершёнными, что Родина им безмерно благодарна, они свободны и могут валить на все четыре стороны. Разумеется, никакой компенсации им не заплатят. Дождёшься от них.

Чернышёва поднялась, разминая затёкшие ноги. Ну, наконец-то.

— Вы не скажете, когда нас… — её фраза оборвалась на полуслове, потому что в этот момент их тряхнуло так, что девушка еле удержалась на ногах.

Земля задрожала, будто слоны, на которых она покоилась, решили немного размяться и попрыгать на одной ножке на спине вселенской черепахи. С потолка посыпалась цементная пыль.

— Эт-то ещё что за?.. — договорить ей снова не удалось.

Второй толчок был немного слабее первого, но именно он бросил Машеньку, не успевшую обрести равновесие, на жёсткий бетонный пол. Она ударилась лбом о железную ножку скамейки.