Черный человек. Книга 2 - [19]

Взгляд Ромашина говорил: дай бог нашему теляти… — но вслух он сказал бодро:

— Что ж, подождем. Вполне может случиться, что безопасники засекут Шаламова первыми, и наши приготовления окажутся ненужными.

Железовский вспыхнул, он понял смысл недосказанного, но Мальгин передал ему пси-импульсы: «Спокойнее», — и математик ничего не сказал, хотя и обиделся.

И в этот момент по-птичьи запел вызов: у Мальгина видео всегда щебетал голосами разных птиц; на этот раз это был щегол. Клим включил прием. Из развернувшегося виома на них смотрел невозмутимый Майкл Лондон, одетый в странный малахитовый балахон, по которому то и дело прокатывалась волна зеленого свечения.

— Салют, камрады. Времени у меня нет, поэтому обойдусь без предисловий. Не ищите Шаламова, это бесполезно. И даже опасно. Вам не удастся снять с души груз вины, Игнат, как вы надеетесь, а вам, Клим, не удастся его вылечить, как ни прискорбно.

Сидящие за столом переглянулись. У каждого мелькнула одна и та же мысль: откуда Майклу известно, что предмет их беседы — Шаламов? Но все они знали цену словам вообще, а Лондона — в особенности.

— А если мы попросим вылечить его… Вершителей? — спросил Мальгин тихо.

Лондон едва заметно улыбнулся.

— До Вершителей еще добраться надо, вы даже представить себе не можете, кто они и где обитают. Но вот вопрос: надо ли это самому Шаламову? Станет ли он счастливее от того, что вы его… вылечите?

Молчание, повисшее в воздухе, нарушил Ромашин.

— А что значит «искать Даниила опасно»?

Лондон вздохнул, уголки губ его опустились.

— Да в самом прямом смысле. Он не хочет ни с кем встречаться и каждую такую попытку воспримет как посягательство на свободу. Оставьте его в покое и безопасникам передайте. Боянова энергичная и умная женщина, я ей симпатизирую, но и она не застрахована от ошибок и стереотипов. А Шаламов… — Лондон грустно оглядел компанию. — В настоящий момент он очень далеко отсюда, и во времени, и в пространстве. Он тоже кое-что ищет, и я от всего сердца желаю ему это найти.

Изображение бывшего начальника отдела безопасности пропало, причем своеобразно: сначала волосы, нос, губы, уши, руки, потом шея и последними — глаза и сияющий зеленый балахон.

Виом погас.

Железовский шумно выдохнул: он был весь красный и взмокший от внутренних усилий. Поймал взгляд Мальгина.

— Я попытался «достать» его, определить, откуда звонит, но в Системе его нет, это точно.

— Тогда откуда же он звонил, да еще так чисто?

— Не знаю. Есть одно соображение… — Аристарх пошевелил пальцами. — Надо обсосать.

— Так что будем делать, камрады? — учтиво, спокойно и даже радостно осведомился Ромашин.

Глава 4

На черном фоне фиолетовый овал казался не то окном, не то отверстием колодца, если глядеть из него вверх. И вот в этом окне появился зеленоватый блик.

— Он! — прошептал один из парней, коренастый, с шапкой вьющихся волос.

Его сосед, мускулистый, широкоплечий, в сером кокосе с полной экипировкой спейсмена, не пошевелился. В руках он держал странный трехтубусный аппарат с окуляром и двумя сеточками антенн. Аппарат назывался «триай» и предназначался для локации «пакетов» биополей, а по сути — для обнаружения людей под землей в аварийной ситуации. В данном случае он понадобился ради другого дела — для выявления интрасенса. Излучаемые интрасенсами «пакеты» био- и пси-полей не только были на порядок мощней, чем у остальных, нормальных людей, но и отличались по спектру, поэтому выделить интрасенса из толпы с помощью «триай» не представляло труда.

— Повернул, — сказал третий член группы. Всего в куттере, прятавшемся в кроне роскошного вяза, находились семь человек.

— Это он, не ошибаетесь? — разжал тонкие губы четвертый, сидевший со сложенными на груди руками.

— Судя по спектру — он, — проговорил мускулистый, не отрываясь от окуляра. — Билл, вам пора.

Двое парней молча выпрыгнули из куттера и канули в темноту, как в воду: на них были надеты индивидуальные антигравы.

— Махмуд, пощупай его датчиками с высоты, — приказал мускулистый. Командовал операцией он, и ему это нравилось.

— Уже, — прозвучал в кабине картавый голос. — Одет в обычный кокос, металл отсутствует, значит, ни оружия, ни антиграва нет, а летать без аппаратов интрасенсы пока не могут. — Неведомый Махмуд хохотнул.

— Умар, твоя очередь.

Куттер покинула еще одна пара.

— Не нравится мне это, — презрительно оттопырив губу, заговорил молчавший до сих пор седьмой член группы, громадный, с мощными округлыми плечами и выпуклым животом. — Из «дракона» я снял бы его первым выстрелом с любого расстояния.

— Из карабина любой сможет, — равнодушно сказал тонкогубый. — В том-то и дело, храбрый наш Бака, что нам нужно точно знать возможности интрасенсов в рукопашной схватке, не каждого из них можно застать врасплох, стреляя издалека.

— Он вошел в квадрат, — доложил мускулистый, оглядываясь. — Хорошо, что не меняет привычек.

— Пошли и мы.

Куттер плавно скользнул вверх, и все его пассажиры взялись за бинокли, сочетавшие в себе фотоэлектронные умножители и аппараты ночного видения.

Тот, за кем они следили, спокойно шел вдоль речного обрыва: справа река, слева склон горы, над которой вставало сияние близкого ночного города. Ганс Варлиц, возвращаясь домой с дежурства (Меркурий, Венера, спутники Юпитера — пси-геологи требовались всюду), всегда совершал пешую прогулку от метро до своей жилой зоны в Арнебурге. Тропинка по-над обрывом Эльбы длиной в двести метров была единственным на всем пути местом, закрытым от вероятного наблюдения и удобным для засады.