«- Черный, без сахара…» - [18]

Вздохнув полной грудью, Тарас отошел от перил и посмотрел на листок со схемой и предварительной сметой ремонта, который составил подрядчик. Не мало, конечно, но что делать. Не жить же в квартире, где из пяти комнат только в одной имелись обои? А в остальных - только линолеум, да бетонная стяжка стен и потолка, что не радовало глаз.

Нет, ремонт надо было сделать нормально.

Отставив надпитый бокал, Тарас вернулся в кухню и подошел к холодильнику, что сиротливо и одиноко стоял в углу у пустой стены. Чуть поодаль, на огромном пространстве кухни новой планировки, располагалась металлическая раковина, криво прикрученная предыдущим хозяином, а через еще одну пустоту от нее - стояла самая обычная кухонная плита.

Явно, ничего шикарного, но вполне достаточно, чтобы пережить ремонт.

Криво улыбнувшись, Тарас достал из холодильника три картофелины, баклажан, пару помидор, перец и лук. Он не только за выпивкой мотался в магазин. Тарас купил все, что было необходимо для жизни. Потому что после дня, наполненного такими неоднозначными событиями, не хотел видеть пьяное лицо своей "жены".

Тяжко вздохнув при виде самой простой сковородки, которую купил в прошлый приезд, Тарас ополоснул ее под струей воды и, вытерев насухо полотенцем, поставил на плиту. Бросил овощи в раковину, очищая все от кожуры. И, совершенно механически нарезая все компоненты будущего рагу, размышлял о том, что с ним сегодня приключилось.

Чулки Нади, все еще лежащие в кармане джинсов, казалось, вот-вот могли прожечь в ткани дыру. Он почти физически ощущал, что они там. И даже задумался, а не снять ли вслед за шведкой и брюки?

Но потом решил, что сначала поставит готовиться еду. Слишком голодным был Тарас, так и не успев поесть за день ничего, кроме того кофе.

Они недолго просидели в кафе. И почти не разговаривали, как-то напряженно прислушиваясь каждый к себе.

Минут через пять Надю вызвали с работы, и она убежала, прихватив с собой заказанный карамельный макьято, только напомнив, чтобы он через два дня пришел за своей копией договора. Надежда все время отводила глаза. И только уже у двери, наверное, думая, что Тарас не смотрит на нее, обернулась. А он смотрел. И потому, перехватил тот самый ее взгляд, немного приправленный растерянностью и задумчивым размышлением.

Тарас не спеша допил свой кофе и сам поехал в офис, погружаясь в обычные ежедневные дела. И только теперь, решив все проблемы на работе, обсудив ремонт, и оговорив сроки, когда тот начнется, позволил себе вернуться мыслями к сцене в лифте.

И тут же об этом пожалел, поняв, что тело отреагировало с таким же пылом, словно бы Надя находилась с ним сейчас здесь.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Тарас сбросил овощи, уже порезанные кубиками, на горячую сковородку, добавил масла, и опять потянулся за бокалом.

Коньяк ему был необходим.

Подержав во рту обжигающую жидкость, он глотнул ее и бросил в микроволновку, стоящую просто на табуретке, кусок мяса, который так и не придумал, чем будет отбивать.

Ладно, не в первый раз. Благо, проблем с зубами у Тараса не имелось, мог бы и подошву переживать, если совсем уж голодно стало бы.

Ожидая, пока будущая "не отбитая отбивная" разморозится, он помешивал овощи и думал над тем, насколько странно сложилась его жизнь.

Наверное, если бы когда-то, кто-то, сказал ему, что он будет готовить ужин себе в пустой кухне почти голой квартиры - Тарас бы не поверил. Но сейчас - кто смог бы с этим поспорить?

Да, он умел готовить. Научиться оказалось единственным выходом, если Тарас не хотел всю жизнь питаться полуфабрикатами из супермаркета, или мотаться по кафе.

Тарас не любил рестораны. Он являлся преданным фанатом домашней еды. Однако в его "семье" никто не спешил баловать Тараса. Вот и пришлось, как и обычно, все делать самому.

Посолив овощи, Тарас добавил на сковороду томатного соуса и, долив воды, накрыл крышкой, убавив огонь. Оставив рагу тушиться, он занялся мясом, за неимением молотка, просто натирая то солью и перцем.

Он даже не спрашивал себя, как пришел к такой жизни. Имелось слишком много тех, кто готов был все проанализировать за него и заставить Тараса выслушать свои выводы.

Его мать каждый раз при встрече, подробно рассказывала сыну, как он неправ, и едва ли не в слезах просила перестать губить собственную жизнь.

Тарас же только молча и невозмутимо слушал ее причитания, в которых мама обвиняла все на свете, от его "флегматичного темперамента", до ненавистной "ведьмы Аньки", которая "поделала" ему, наведя на ее единственного сына порчу.

Наверное, в чем-то его мать была права. И именно флегматизм Тараса помогал ему высиживать часы подобных разговоров.

Он не понимал, чем именно мать старалась таким методом ему помочь. Тарас давно утратил интерес к тому, что в его жизни, кажется, имелась "жена". Наверное, в чем-то, даже брезговал думать об этом.

Мало кто любит вспоминать свои грандиозные провалы. Никто не любит оказываться полным идиотом. И только единицы имеют достаточно смелости, чтобы воскресить в памяти все свои ошибки и заблуждения, подняв со дна самых потаенных уголков души то, что вызывает стыд и дискомфорт - и, заново пережив, переступить через это.