Черный Ангел - [25]

Прожив две недели в полном неведении о Мигеле, Келли вернула себе былое спокойствие, но такова уж судьба, что не нам выбирать путь-дорогу, и испанец снова возник на ее пути.

Келли слышала обрывки спора между дядей и кузеном. Она вовсе не хотела проявлять излишнее любопытство и подслушивать, но голоса были слишком громкими. Из разговора Келли поняла, что это Эдгар являлся отцом ребенка, которому она помогла появиться на свет. Девушка прижалась к двери и слушала, как Колберт-старший гневно отчитывает своего сына. Когда Эдгар заявил отцу, что во всей этой ситуации его беспокоило только одно — ему не следовало обращать внимания на черномазую — Келли с отвращением попятилась от двери. Девушка выскочила из дома, как ошпаренная. Или она уберется подальше от этих двоих, или кончится тем, что она сама совершит какое-нибудь зверство. Келли снова спросила себя, добралось ли по назначению ее письмо, в котором она просила у отца прощения и рассказывала ему о жизни в “Подающей надежды”.

Колберт, как и остальные землевладельцы, поставлял часть переработанного сахарного тростника на собственную винокурню. Там тростниковый сок сначала нагревали, а после охлаждения сахарную накипь процеживали в перфорированные бочки. Оставшаяся патока сливалась, а потом из нее гнали ром, который поставлялся в другие страны. Эдгар лично проверял крепость произведенного рома, и если он не достигал пятидесяти градусов, то дистиллировался еще раз.

В те дни Мигель по распоряжению надсмотрщика был направлен в винокурню. Все надсмотрщики получили от Колберта личное распоряжение направлять испанцев на самую тяжелую работу, поэтому, когда на винокурне возникала необходимость в работнике, один из братьев оказывался для этого самым что ни на есть пригодным, поскольку бочонки были очень тяжелыми.

Как-то раз поздно вечером, по окончании тяжелого рабочего дня, работники направлялись к своим хижинам и огородикам. Все, кроме Мигеля, которому надсмотрщик велел приготовить на следующий день солому и сложить ее в кучу. Мигель, хоть и был вымотан до предела, не мог ослушаться. Как раз в то время, когда он укладывал солому, на склад ворвался и закружился вихрь желтых юбок. У штабелей бочонков появилась Келли.

— Дженкинс! — услышал Мигель ее голос. — Дженкинс! Вы здесь? — позвала она, не замечая Мигеля. Нахмурив брови и сжав губы, девушка решительно шла вперед. — Проклятье, будь ты неладен! Перестань пить, как идиот, и иди сюда, у нас проблема.

“И когда только у этой чертовой девки не было проблем?” — подумал Мигель. Тот тип, которого она звала, не появлялся, и Келли стала нетерпеливо притопывать ногой о пол, выглядывая его по всем сторонам. Следовало бы уйти и забыть о ней. Следовало бы продолжать заниматься своей работой, но это было невозможно. Мигеля подстегивала мысль снова задеть ее, уколоть, и безумная идея одерживала верх над благоразумием.

— Если вы не выйдете прямо сейчас, клянусь, я!.. — пригрозила Келли.

— Снова роды, принцесса?

От неожиданности Келли подпрыгнула и обернулась. Ее глаза расширились, и она снова отметила про себя, что этот испанец был слишком красивым мужчиной. Мысленно она осудила его за то, что он был полуголый, но вслух сказать не решилась. С другой стороны, это было глупо. Словно во сне, Келли снова пережила их жаркую интерлюдию, и по ее спине пробежала дрожь.

— Ты видел Дженкинса?

— Я даже не знаю, кто это. Повивальная бабка?

Глаза девушки угрожающе прищурились, образуя голубые щелки, таящие опасность. Мигель не искал столкновения, а потому шагнул вперед, примирительно подняв руки.

— Какая-то проблема?

— Проблема у Каприза.

— Каприза?

— У моей лошади.

— Понятно, — не придавая большого значения этому делу, Мигель направился к выходу. Лошадь была ему безразлична.

— Вы можете мне помочь? — Вопрос Келли остановил Мигеля на полпути. Не скрывая иронии, он взглянул на нее через плечо.

— Твой дядя сказал, чтобы ты нашла себе другого конюха. Это, должно быть, тот самый Дженкинс, который, кажется, куда-то подевался?

— Можешь засунуть свои издевки себе в!.. — взорвалась Келли, но передумала. Какого черта! Ей нужна была помощь, и Мигель — единственный, кто был у нее под рукой. На самом деле он всегда оказывался поблизости, когда у нее возникала проблема. — Ты разбираешься в лошадях или нет?

Мигель нагло пожирал ее своими драгоценно-зелеными глазами. Девушка была прекрасна, и у Мигеля начинала напрягаться определенная часть тела, о которой он не хотел даже вспоминать. Келли Колберт была слишком соблазнительным искушением, а он был не каменный. Попав под обаяние девушки, Мигель сдался.

— Ладно, — услышал он свои слова, попутно обвиняя себя в тупости, — поглядим, что случилось с животиной.

Келли решительно прошла мимо него, неся с собой аромат мяты, который он вдохнул как небесное благословение. Мигель едва удержался, чтобы не протянуть руку, обнять девушку за талию, прижать ее к своей груди и снова целовать ее губы. Он едва не… Мигель судорожно сглотнул и сжал кулаки. Он должен идти за ней, держась на некотором расстоянии, чтобы контролировать чувства и сдерживать напряжение. Ведь он уже не был испанским дворянином, наследником титулов и состояния — он был грязным, оборванным и потным рабом, скотским бесправным холопом, который ничего ни для кого не значит.