Черный Ангел - [11]

Зрелище представляло собой фантастически-ужасающую, нереальную сцену. Негры парами поднимались на помост, и начинались торги. Объявлялась стартовая цена, и публика продолжала громко вопить, повышая ставки. Аукционист, высокий, тощий тип с мертвенно-бледным лицом производил впечатление истинного специалиста по выкачиванию денег из карманов покупателей.

Кое-кто из землевладельцев купил одного-двух работников, а некоторые даже четырех. Торги шли ожесточенные, потому что рабов было мало, а рабочих рук не хватало. Женщинами заинтересовались лишь двое мужчин. Мигель и Диего не завидовали женской доле, хотя и сами вот-вот могли подвергнуться унижениям своих соседей по несчастью, с кем делили затхлый трюм. Похотливые рожи тех двоих субчиков источали жестокость, и братья представляли какого рода работа предстоит бедняжкам. При мысли об этом у них сжималось сердце.

Но сцена, казавшаяся фантастической, превратилась в болезненно-реальную, едва пришли за ними самими. Когда братья поднимались по истертым и расшатанным ступенькам, ведущим их к стыду, в толпе послышался одобрительный гул. Это их не удивило — еще бы, белое, молодое мясо; братья понимали, что белых рабов продавали нечасто.

Диего впился взглядом в старшего брата, и Мигель увидел в его карих глазах стыд и отчаяние от неминуемой горькой участи и безысходности. Стоять здесь едва одетым на виду у всех, мало чем отличаясь от животных, было невыносимым позором и унижением для человеческого существа. Стараясь избежать этого молящего взгляда, Мигель отвел глаза в сторону. Он смотрел поверх голов торгующихся за них людей на полоску неба, видневшуюся между домами. Каждая клеточка его тела источала ярую ненависть ко всем в целом, не адресуя ее, в частности, никому.

Некий субъект лет шестидесяти, стоявший чуть позади первых рядов с интересом поглядывал на братьев. Его маленькие глазки, две узеньких щелки, на толстом, щекастом, раскрасневшемся от жары лице сузились еще больше, едва он услышал восторженный вопль победившего.

— А теперь, дамы и господа, наилучший лот! Пара дюжих, бойких, молодых испанцев, готовых выполнять любую, порученную им, работу!

Мигель сжал зубы до боли в челюстях. Откуда они узнали, что они испанцы?

— Они расспрашивали меня, пока ты был без сознания, — шепнул Диего в ответ на мысли Мигеля и получил пощечину за разговор без разрешения.

— Молчать!

Глумливая издевка над братом возмутила Мигеля. Он взбунтовался и, не надеясь ни на бога, ни на черта, не обращая внимания на связанные за спиной руки, рванулся вперед и так сильно боднул головой ублюдка-аукциониста, что мерзавец свалился с подмостка, вызвав взрыв всеобщего хохота. Прежде чем он успел подняться, Мигель уже был усмирен одним из подручных, который поднял над головой руку с зажатым в ней кнутом.

— Эй, минуту, парень! — раздался каркающий голос толстяка. — Я куплю их, но мне не нужен испорченный товар.

— Ради бога, дядя! — проговорила девушка, стоящая рядом с ним.

Мигель удостоил толстяка злобным взглядом, вернее, попытался удостоить, потому что не мог отвести свой взгляд от золотистых волос и огромных васильково-синих глаз девушки, в которых отражалось что-то, похожее на сострадание.

Девушка тотчас отвела свой взор, но в ее мозгу отпечатался яростный, гордый и даже надменный взгляд зеленых глаз Мигеля. Сказав что-то дядюшке-землевладельцу, она повернулась и затерялась в массе людей, наводнивших площадь.

Мигель смотрел на ее удаляющуюся фигурку среди орущей толпы, снова начавшей торговаться, и его губы кривила насмешливая ухмылка. Мигеля снова подняли и поставили на ноги, чтобы возможные покупатели могли оценить его мускулатуру. “Словно племенной производитель,” — подумал он, кипя от разрушительной ненависти.

За него предложили десять фунтов. Толстяк поднял цену до двенадцати. Аукционист начал сетовать на незначительность предложенной суммы, поскольку сильный мужчина мог стоить от двенадцати до пятнадцати фунтов, женщины — от восьми до десяти, а дети — несколько меньше. Кто-то повысил ставку до тринадцати фунтов, а пузатый землевладелец поднял сумму до пятнадцати. И снова раздались недовольные протесты аукциониста, который заставил братьев повернуться и встать к публике спиной. Он ощупывал мышцы их рук и ног, приглашая участников торгов подняться на помост:

— Решайтесь, господа! — взывал он. — Это, вне всякого сомнения, выгодная покупка. Поднимитесь сюда и проверьте их телосложение и зубы. Вы сможете убедиться даже в том, что у них достаточно внушительные мужские атрибуты.

Когда аукционист добрался до последней точки, у Мигеля возникла соблазнительная идея снова взяться за этого скота. По счастью, данная часть тела покупателей не интересовала. Всего один мужчина запрыгнул на помост, чтобы проверить силу рук испанцев, и, удовлетворенно хмыкнув, спустился вниз.

Он предложил двадцать фунтов за каждого, и толстяк, похоже, изрядно уставший от этой игры, громко объявил:

— Двадцать пять!

На этот раз продавец выглядел удовлетворенным. Никто больше не поднял ставку, и сделка состоялась. Чуть позже пленников посадили в дрожки, так и не развязав им рук, и они начали свой путь к новому месту и навстречу новой судьбе.