Черный ангел - [17]

Проходит еще с пол часа. Двери замка снова открываются и на воздух, озираясь, выходят три человека, спускаются по ступеням и пропадают из виду. Снаружи они не появляются, но что они делают на территории, мне не позволяет видеть ограда.

Один вскоре возвращается. Остальных по-прежнему не видать. Что они могут там делать?

Долго ломать голову над ответом не приходиться. Ответ приходит сам собой в образе с треском ломающийся двери и двух мордоворотов, внезапно ворвавшихся в мое убежище. Все происходит так внезапно, что я не успеваю даже подумать о том, что надо предпринимать. Один заламывает мне руки за спину, другой, тем временем, накидывает мне на шею нечто вроде удавки и выдергивает меня из киоска. Я покидаю свой наблюдательный пункт, как покидает рот больной зуб, привязанный ниткой к взлетающему реактивному истребителю.

Уже задним числом понимаю, что когда меня засекли, эти ребята пошли на маленькую хитрость, чтобы я при виде приближающихся к будке посторонних не сделал ноги. Они решили обойти меня, выйдя с территории с луговой стороны. Третий понадобился им, чтобы отозвать собак, которые бродили где-то между особняком и мастерской, в которой мне довелось побывать. Проводив коллег, которые явно не были на «ты» с песиками, он вернулся в особняк, в то время как остальные двое сделали круг и зашли мне с тыла. Подозреваю, что особняк этого Краснова оснащен камерами наблюдения с инфракрасными объективами, при помощи которых охрана и засекла меня, тот момент, когда, высунувшись в окошечко, я делал снимки приезжающих.

Со сдавленной шеей и вывернутыми руками меня приволакивают в дом, время от времени придавая ускорение здоровенными пинками. Оказавшись по ту сторону двери с гербом ордена, мы тут же сворачиваем налево и спускаемся вниз по узкой резной лестнице.

Пройдя по короткому коридору, меня вталкивают в помещение. Окон нет, что не есть странным, ведь мы находимся ниже уровня земли, но воздух вполне свежий, что говорит о хорошей вентиляции. Про себя я нарекаю комнатушку «пыточной», хотя никаких пыточных снарядов, не считая кулаков тех, кто притащил меня сюда, не вижу. Впрочем, от меня не ускользает другое: стены и обратная стороны двери оббиты мягким материалом, что должно быть хорошей звукоизоляцией. Так, что данное мной название может оказаться не таким уж и не справедливым.

Первым делом у меня вытряхивают содержимое сумки и выворачивают карманы. Пока один занимается этим, второй продолжает держать меня на веревке как бодливую корову. Все найденное барахло раскладывается на столе. Ни один, ни второй не утруждают себя его изучением и анализом, видимо, ждут кого-то главного. Они только рядовые исполнители и анализировать им не положено.

Главный появляется очень скоро. Этот субъект чем-то напоминает Синяка, только он ниже ростом, без очков и носит обесцвеченные волосы. Губы у него длинные и толстые. Нижняя на порядок больше верхней.

Хорошенько поутюжив меня глазами, но начинает рассматривать вещи. Первым делом достает из камеры пленку, засвечивает ее, потом берет в руки пистолет. Ему доставляет удовольствие озвучивать все свои действия:

— Так, пленочки больше нет, — гундосит он себе под нос, — пленочка нам не нужна… А это что такое? Ствол?.. Это серьезно… А, газовый!.. Фи, несерьезно… Ага, вот документы… Что это? ГУМВД — не фига себе! Это очень серьезно… Хотя, стоп… Это просто корка. Фикция… Удостоверение внештатного корреспондента Лыскова Сергея Николаевича. А что, похож… Визитки… Турбюро «Ветер странствий», Никита Робинзонов, менеджер… Николай Колесов, представитель… Олег Бойко, представитель. Откуда представитель? Чего представитель? Непонятно… Ладно, идем дальше… Ого, отмычки, фомка… Да с таким инвентарем не представителем быть, а сберкассы ломать… Что скажешь, представитель?

Губастый иронически смотрит на своих подручных, демонстрируя им фомку. Те подхалимски ему улыбаются.

— Так кто же ты все-таки такой? — спрашивает он меня. — Бойко, Робинзонов, Колесов или все-таки Лысков? И кого же ты представляешь? Или ты ничего из себя не представляешь?

Я молчу. Губастый немного ждет, потом кивает одному из качков, больше широкому, нежели высокому. Получив приказ, тот, не раздумывая, бьет меня своим огромным кулаком в живот. В глазах темнеет и мне кажется, что я вот-вот задохнусь.

Качок, пользуясь мой беззащитностью, снова размахивается, но «губастый» вовремя его останавливает.

— Хватит, пока, — ласкового говорит он. — Ну что, вспомнил, кто ты такой?

— Вспомнил, — отвечаю я, пытаясь худо-бедно восстановить дыхание. — Лысков — независимый журналист… Хотел сделать репортаж о вашем ордене… Ничего такого нехорошего.

— Репортаж! Ночью! Ничего такого нехорошего! Вы ему верите, пацаны?

Пацаны снова довольно хмыкают. Особенно старается тот, кто только что почествовал меня по животу. Вижу, что они во всем согласны со своим шефом. Не хотите, не верьте. А драться-то зачем?

— А я вот лично ему верю, — вдруг говорит «губастый» и все ухмылки разом прекращаются. — Верю в то, что он действительно Лысков Сергей Николаевич. Вот только никакой он не журналист и представляет несколько иную организацию. Он у нас частный сыщик. Я прав?