Черныш - [6]

Черныш потащил пса по набережной, завернул в ближайший переулок, прошел три дома и втянул пса во двор четвертого дома, где в третьем этаже помещалась квартира Уточкина.

У подъезда, прислонившись к серого камня стене, стоял Чаплин.

- Наконец-то! - воскликнул он. - А я тебя уж с полчаса жду. Уточкина дома нет, дверь заперта.

Черныш отвечал:

- Я, представь ты себе, пса словил. Дикие псы по городу бродят. Это явление недопустимое.

- У меня дело к тебе, - сказал Чаплин.

Черныш продолжал, разгорячаясь:

- Недопустимое явление. Иду я, представляешь себе картину, по набережной и вдруг пес - гау! - и на меня. Я его хлыстом! А он, ни слова не говоря, скок и зубами в шинель. Я его опять хлыстом. А он - как снова скок! Я его - как опять по морде! Он - скок, я - по морде, - представляешь ты себе живо эту картину! Скок - по морде, раз-два, еще и еще - недопустимое явление!

Герой рассказа - пес, - лежал, высунув язык, у ног нового хозяина. Пес часто и тяжело дышал, отчего его облезлые и тощие бока подымались и падали. Пес ловил взгляд Черныша: он хотел жрать, - но Черныш глядел на Чаплина.

- Да, - сказал Чаплин, - пес - это штука. А я к тебе вот по какому делу. Беда случилась. Я тебя выручил, теперь ты меня выручай.

- Какая ж это беда? - спросил Черныш, несколько успокоившись.

- То-то и беда, - отвечал Чаплин. - То-есть не то, что беда, но штука непредвиденная. Дочь ко мне приехала. У меня дочь есть. Я понимаю: о ней заботиться надо. А я, ты знаешь, в тихих чувствах не заинтересован. Я даже это плохо знаю, что дочери нужно, чтоб не скучала. Тут же тетка корит. Вот я и придумал: мне - я про Лизу говорю - она ничего не прибавляет. А, например, тебе она очень может понадобиться. Такая она красивая, что не будь она мне дочкой, я бы обеих своих бабочек прогнал, а ее одну себе оставил. Ну, бабочек все равно временно прогнать пришлось - Лиза мешает. Вот я и предлагаю: женись, друг, поскорей на Лизе.

- Это хорошо, - согласился Черныш. - Во-первых, лет мне немного, тридцать один. А во-вторых... Во-вторых, - о-го-го! - во-вторых прямо чорт знает это самое во-вторых, представь ты только себе живо эту картину!

И он радостно загоготал, ударяя себя ладонями по ляшкам и сгибаясь. При этом он выпустил из пальцев левой руки ремень, за который держал пса, но пес не тронулся с места. Псу итти было некуда, и запах Черныша стал ему уже родным запахом. Пес злобно косил глаз на Чаплина. Он понимал, что Чаплин враг: Чаплин задерживает хозяина, и тот забыл наверное, что новый его слуга очень голоден. Пес поднялся и зарычал глухо, скаля зубы на врага. В то же время он умильно вилял хвостом хозяину.

- Но-но, - сказал Черныш и поднял ремень. - Ты уж за меня стоишь? Все равно в живодерню!

И он спросил Чаплина:

- Как ты представляешь себе картину знакомства?

- В воскресенье к вечеру приходи ко мне, - отвечал Чаплин. - Справим быстро дело и увози Лизу к себе. Ты ее за ужином разговором займи. На геройство, главное, напирай, мужественность показывай. Они на это льнут. Уж я бабу во как знаю. В воскресенье, к вечеру, к восьми - не забудь.

- Погоди, земляк, - удивился вдруг Черныш, - раз это твоя дочь, значит, она приходится дочерью и жене твоей фельдшерице? А мать, жена твоя, - тоже приехала?

- Жена померла, - объяснил Чаплин.

- Жалко, - сказал Черныш. - Отличный была человек. Вдохновительница моей поэзии и не представляю картины ее смерти. Вечная память! А дочка сильно похожа на мать?

- Сильно похожа.

- Сильно похожа! - обрадовался Черныш. - Тогда ничего. Тогда я уж, представь, - словно и женился на ней. Жена твоя - вечная ей память, все-таки уж старовата была.

И он обратился к псу.

- Ну, твое счастье, собака! Такие события, что уж ладно, не поведу на живодерню. Будешь жить со мной, да с Лизой!

И вот пес дождался, наконец, сладкой минуты: хозяин повел его к себе в третий этаж и там, в маленькой, теплой комнатушке, кинул ему целую кучу вкуснейших ароматнейших костей. Пес, визжа от восторга, грыз кости, высасывал мозг, облизывался, чавкал и клялся в душе служить верой и правдой новому хозяину.

V.

Квартира, где жил Йорка Кащеев, называлась раньше просто "меблированные комнаты". Десять дверей десяти комнат выходили в длинный коридор. В этих десяти комнатах жили люди разнообразнейших профессий: фабричная работница; портной с супругой, художник с многочисленными возлюбленными, которые сменялись в его комнате каждую неделю; младший дворник с матерью; безработный бухгалтер, человек таинственный, живущий неизвестно на какие средства; актер самодеятельного театра; сапожник; почтовый чиновник, грузный полный мужчина, получавший за свои труды очень небольшое жалование, с женой и двумя детьми...

Лиза столкнулась в коридоре именно с этим почтовым чиновником. Она спросила:

- Скажите, пожалуйста, - тут живет товарищ Кащеев, летчик?

- Кащеев есть, а летчиков нет, - сердито отвечал тяжелый мужчина. Ходят тут, на воздушный флот последние деньги тянут. Нет летчиков и не надо!

И он прошел мимо, нисколько не скрывая того, что торопится в уборную. Дворникова мать, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.