Черным по черному - [57]

Даффи вежливо кивнул, не забывая, что лучший способ разузнать что-либо у Аврелиана — говорить об отвлеченных материях.

— Обыкновенно такой чан надлежит чистить каждый год, — продолжал Аврелиан. — Мы избежали этой необходимости, полностью удалив дно, так что сам чан и пиво в нем покоятся прямо на земле.

Даффи едва не поперхнулся и отставил кружку.

— То есть пиво смешивается прямо с грязью? Господи помилуй, мне и голову…

— Терпение, хорошо? Пиво впитывается в грязь, это так, но грязь со дна не поднимается. Мы не взбалтываем содержимое. Только осторожно сливаем пиво на разных уровнях, не трогая донного слоя. Приходилось тебе пробовать лучшее пиво?

— Пожалуй, нет.

— Так прекрати вести себя как ребенок, впервые услышавший про суп из требухи. — Старик критически сощурился. — Надеюсь, ты созрел для всего этого. А то задаешь вопросы и, не дослушав ответа, впадаешь в истерику.

— Впредь не шелохнусь, — пообещал Даффи.

— Да будет так. Человек, виденный тобой, — призрак. Как ни жаль. Ты встретил его в момент, когда он возвращался в могилу. — Старик вновь подался вперед. — Клянусь Ллиром, я выложу все начистоту. То был призрак Финна МакКула, возвращавшийся к останкам своего бренного праха. Финн, видишь ли, захоронен в шести футах прямо под чаном.

Даффи моргнул.

— В котором нет дна? Тогда ему впору совсем раствориться в пиве.

— Верно. А пиво насыщено его… сущностью и силой, в особенности нижние слои.

— Тогда это черное, раз оно в самом низу, должно быть едва ли не бульоном из Финна.

— В духовном смысле так оно и есть, — согласился Аврелиан. — Фактически же это лишь необычайно плотное, очень давней выдержки пиво. Не воображай, что в нем плавают сгустки крови или мы вытаскиваем из засорившегося крана кости и зубы.

— Разумеется, нет! — воскликнул Даффи, про себя решив больше не притрагиваться к этому пиву. — А когда его разливают? Я ни разу не слышал даже намека на то, что кто-то его пробовал.

— Ничего удивительного. В последний раз черное разливали в 829 году, когда, помнится мне, сыновья бедного императора Людовика пошли войной на отца. Вновь мы будем разливать его в этом году, тридцать первого октября. Так заведено, что каждую каплю черного выдерживают семьсот лет.

— Боже милостивый, — воскликнул Даффи, — но пиво не выдерживают так долго! Столько лет не выдерживают даже бренди или кларет.

— Верно, — согласился Аврелиан, — после такого срока вряд ли можно назвать напиток пивом. Он становится чем-то другим. Во многом сродни вину, что ты пил в таверне Вакха в Триесте. Полагаю, ты заметил, что кран для розлива черного всего в нескольких дюймах над грязным полом? Так что за один раз уровень понижается всего на три-четыре дюйма, и количество черного крайне ограниченно.

— А большой на него спрос? — поинтересовался Даффи, сам уверенный, что едва ли.

— Да… но не среди любителей пива. Из-за своего… хм… источника черное необычайно насыщено психически, духовно… магически. Равно и физически, нередко уровень его крепости куда выше получающегося при натуральном брожении. Как бы там ни было, спрос многократно превышает наши скудные возможности. Вот чего на самом деле хотел от меня Антоку — чашку, способную поддержать в нем жизнь, по сути, отнятую тысячу лет назад. Ребенком он был убит в японском морском сражении, так-то. В прошлый раз я расщедрился для него… — Он запнулся и исподлобья покосился на Даффи, виновато улыбнулся, кашлянул и продолжил: — В общем, теперь он считает себя вправе получить еще. Однако боюсь, это не так. Равно и остальные Черные Птицы — эфиоп, несколько индусов, абориген Нового Света и прочие — все они тоже надеются получить глоток. У многих положение столь же отчаянное. Только никто не получит ни капли.

— Кому же оно предназначено? — спросил Даффи, невольно заинтересовавшись судьбой напитка. «В конце концов, то вино в Триесте было на редкость хорошим», — подумал он.

— Антоку, несомненно, считает, что я намерен отдать его тебе, — сказал Аврелиан, — ибо натравил на тебя афритов. Хотя, возможно, так он пытался предупредить меня, что способен убить кого-то еще более значимого.

— Хм, да. Но кто все-таки его получит? — «Напрямик никогда не скажет», — подумал ирландец про себя.

— На сей раз? Наш король — Король-Рыбак. Он занедужил, я ведь говорил? Как и Запад. Мне по сию пору не вполне ясна природа их связи, но связь, без сомнения, существует — когда король в добром здравии, Запад столь же крепок.

— И пиво исцелит его? — поинтересовался Даффи, стараясь скрыть свой скептицизм.

— Да. Наш король обессилел, ранен, силы его растрачены. Из черного он почерпнет силу и нрав Финна, первого короля, и вновь восстановит владычество в своих землях.

— Зачем тогда ждать до октября и не разлить черное раньше? Когда речь идет о семи столетиях, несколько месяцев…

— Нет, — произнес Аврелиан. — Срок нельзя пододвинуть. Круг должен быть пройден полностью: звезды, приливы, даты рождений играют роль не меньшую, чем собственно процесс пивоварения. Черное будет разлито тридцать первого октября, и ни днем раньше. — Он поднял встревоженный взгляд на Даффи. — Теперь ты, вероятно, понимаешь, отчего Ибрагим так торопится уничтожить пивоварню.