Черные земли - [14]

- Прямо ссылочные места, - вздохнул он и впервые серьезно посмотрел на Кондрашова.

Тот вздрогнул. Попутчик подошел к двери, щелкнул запором и, сунув руку в карман, спокойно сказал:

- Вы Матвей Кондрашов. Ваш брат Андрей, с которым вы встречались перед Железногорском, - агент иностранной разведки.

Матвей Кондрашов растерялся, а попутчик с холодной жестокостью говорил о том, что он, Матвей Кондрашов, помог Андрею проникнуть в Железногорске на оборонный завод и совершить диверсию. Он выложил записку, в которой Матвей просил начальника завода помочь Андрею Кондрашову… быстрее справиться с заданием!..

Да, Матвей писал эту записку… Писал, думая только о задании по командировке из Москвы. Да, теперь он вспомнил, что в Железногорске была совершена диверсия, да, именно в то время, когда там был Андрей… Матвей Кондрашов не видел выхода - все было против него. Он понимал, чем закончится этот разговор, и все же не мог найти в себе сил, чтобы не сдаться.

Попутчик достал письма Матвея, отправленные на московский адрес брата.

Да, он писал их, да, он приглашал Андрея к себе… Да! Обещал ему любую помощь…

Раздавленный хитросплетениями врагов, испугавшись ареста и обвинения в соучастии в диверсии и связях с агентом иностранной разведки, Матвей Кондрашов сдался. Он принял задание… Ему обещали после выполнения задания переправить его за границу и оставить навсегда в покое.

…С тех пор Матвей Кондрашов жил трудно. Пугая самого себя арестом и тюрьмой на родине, он мечтал о свободе за границей. Он с нетерпением ждал осени. Тогда он будет свободен!..

В кабине «ПО-2» Матвей Кондрашов яро подогревал в себе ненависть ко всему, что он видел сейчас, мысленно представлял, как через две недели ночной самолет перебросит его через границу. Навсегда!.. И никто не будет интересоваться его запиской к брату, его жизнью!.. Он хотел быть один…

По пути с аэродрома Кондрашова вдруг обожгла яростная мысль: «Еще не поздно! Скажи о диверсии!» Он резко остановился. Холодный пот разом покрыл все тело, но зато вдруг стало легко и где-то глубоко в душе затеплилась радость. Потом из какой-то мрачной тьмы пополз мертвящий, сминающий мысли, волчьей хваткой вгрызающийся в сердце крик: «Не поверят!» - и тяжелый, обморочный страх задавил сознание, спутал мысли.

Кондрашов побледнел, до крови прикусил губу. Постояв, уверил себя, что задание пустяковое и ему ничего не грозит, что через две недели он будет недосягаем.

Сперва медленно, а потом все быстрее зашагал Кондрашов в Бугровой.

* * *

…Когда Дубов, познакомив Кондрашова с обстановкой, сказал ему, что он должен выехать в степь, на Черные Земли, тот еле заметно прикрыл глаза. Потом все время спокойно следил за рукой Дубова, который указывал на карте пункты, где лейтенант должен был побывать.

- Степь стоит сухая. Проверить, как опаханы скирды, подсказать чабанам, что дело это очень важное. Надо сделать так, чтобы случайный степной пожар не пробился через пахоту к стогам. Поговорите с зимовщиками, - Дубов назвал несколько фамилий. - Этим скажите, чтобы присматривались к новым людям. Кто первый раз пришел на зимовку, познакомьтесь поближе. Присмотритесь к мастеровым. Выезжайте на мотоцикле.

- По-моему, - спокойно возразил Кондрашов, - надо бы организовать вторую поисковую группу во главе со мной и начать искать диверсантов и… Черненко в зарослях.

«Вот и этот сюда рвется. А они не будут там ждать, пока их начнут искать. Они уже орудуют в степи», - подумал Дубов и тихо сказал:

- Выезжайте в степь.

У Кондрашова чуть вздрогнули худые, с длинными пальцами руки, вытянутые по швам.

- Слушаюсь! - ответил он и быстро спросил: - Разрешите с дороги умыться?

- Да.

Кондрашов четко повернулся и вышел. Дубов встал, задержал взгляд на стекле. Ясно видя свое измученное лицо, подумал: «Сказываются года. Бывало, стоило час уснуть и снова на сутки в своей колее. Года», - он вздохнул и пошел домой обедать.

За столом восьмилетний Павлик еле сдерживал себя. У него сияли глаза, а лицо, казалось, так и говорило: а ты, папа, не знаешь того, что я знаю! Но отец сегодня не обращал на него внимания, и он не вытерпел, громко сказал:

- А Ленька Зуек с дедушкой Михеем едут дядю Антона искать!

Отец ласково усмехнулся. Посмотрел на сынишку.

- Ленька говорит… все равно они найдут дядю Антона. Мы, говорит, с дедушкой все по камышинке переберем, а отыщем. По следам. Папа, можно найти по следам? Можно?

- Если они есть… можно. Охотники любого зверя так находят.

- Папка, и я буду охотником. Буду?

- Подрасти немного, - рассмеялся отец.

- Я зимой уже ходил с Ленькой за зайцами. В степь. Их мало было. Мороз, холодно, вот они в камыши все и ушли.

- Обожди, Павлик, - остановила мать сына и, обращаясь к мужу, сказала: - Афанасий, ляг отдохни немного.

Дубов снял сапоги, расстегнул воротник, распустил поясной ремень и прилег на диван.

«Откуда унесло лодку?» - мелькнула последняя мысль.

* * *

Кондрашов вышел во двор, остановился, подумал: «Почему же лодка оказалась в море?» - потом махнул рукой и облегченно рассмеялся. Все шло хорошо, даже лучше, чем он ожидал. «Раньше двух недель вряд ли разберутся с лодкой, а меня уже не будет! Я буду «там»… Свободен!.. Все хорошо!.. Очень!.. Теперь можно смело идти и спросить Прохора Зуйкова, куда они выбыли». Тревожные мысли о возможности провала еще здесь, в Бугровом, разом отошли в прошлое. Прохор Зуйков не выдаст!