Чёрные волшебники - [29]

Принц прошел под низкой каменной аркой и оказался в другом коротком коридоре. Кантус сопровождал его, готовый в любой момент прийти Тристану на помощь. Перед принцем предстала еще одна каменная арка, за которой он увидел хорошо освещенную комнату. Однако, свет казался не таким ярким, как солнечные лучи, проникавшие сквозь окна замка.

Заинтригованный, Тристан прошел под вторую арку и обнаружил, что находится в круглой комнате. Потолок представлял собой купол, инкрустированный золотом, а стены украшала резьба удивительной работы – многочисленные сцены охоты и сельские пейзажи. Даже после столетий, проведенных под водой, картины оставались четкими и ясными, нигде не было видно следов разложения.

Но главной, затмевавшей все, частью комнаты был ее центр: на массивном, похожем на алтарь основании стоял длинный стеклянный гроб.

Холодный белый свет исходил от его крышки. Он был задрапирован роскошной пурпурной тканью, которая тяжелыми складками свисала внутрь.

Тристан двинулся вперед, забыв обо всех опасностях. Он даже слегка споткнулся, подходя к гробу, и, заглянув в него, чуть не заплакав от охватившей его печали.

Сам гроб, казалось, светился мягким, неземным сиянием. Тристан увидел молодую хрупкую женщину. Ее нежное лицо было невыразимо прекрасным, длинные золотые локоны распущенных волос, казалось, тоже испускали мягкое сияние. Она была одета в легкое платье, расшитое тонкой золотой нитью.

Ее кожа была столь нежной, что казалась прозрачной. Глаза были закрыты, и женщина лежала совершенно неподвижно – так она, наверное, пролежала долгие столетия. Такая красивая, подумал Тристан, и так рано умерла.

И тут она пошевелилась.

* * * * *

Дарус быстро поднимался по длинным пролетам лестницы. Он чувствовал, что времени остается все меньше и меньше, однако не встретил ничего, что могло быть использовано в качестве плота. Он знал, что Тристан продолжает осматривать огромный зал, но решил не рисковать и не звать своего друга.

Лестница выходила на длинный балкон, вдоль которого в обе стороны шли коридоры. Дарус увидел несколько открытых дверных проемов и, быстро заглянув в каждую комнату, свернул в правый коридор. Из узких окон лился яркий свет, освещая коридор, однако в комнатах было довольно темно.

Однако, ничего, кроме обломков и мусора, в комнатах он не нашел.

Двери, видимо, уже давно сгнили, как и вся мебель, от которой остались лишь покрытые плесенью обломки.

Пробегая мимо одной из комнат, он услышал какой-то шум и краем глаза заметил какое-то быстрое движение. Дарус немедленно прижался к стене, держа трезубец наготове.

Его осторожность принесла свои плоды: из комнаты выскочил сахуагин и устало уставился своими мертвыми рыбьими глазами в дальний конец коридора.

Прежде чем он успел среагировать, Дарус вогнал свое оружие прямо в горло чудовища.

Жабры сахуагина в ярости разошлись в стороны, но центральный зубец вошел ему прямо в глотку. Сахуагин попытался вырвать трезубец из раны, цепляясь перепончатыми руками за древко, но калишит пригвоздил его к стене – трезубец с отвратительным хрустом пронзил шею чудовища насквозь.

Красная, маслянистая рыбья кровь брызнула в разные стороны, и сахуагин стал медленно оседать на пол. Несколько раз он судорожно дернулся – и замер в неподвижности. Дарус осторожно огляделся по сторонам, но все было спокойно, и тогда он отправился дальше по коридору. Пробежав мимо нескольких комнат, похожих на предыдущие, он вдруг остановился.

Похоже, интуиция его не подвела: он стоял перед прочной, покрытой лаком, дубовой дверью. Серебряный замок, нетронутый морской водой, казалось, говорил: «А ну, попробуй, открой меня своими инструментами».

Еще раз внимательно посмотрев по сторонам, Дарус вытащил из-за пояса тонкую проволочку. Приложив ухо к замку, он осторожно просунул проволочку в замок и стал двигать ее в разные стороны. Через минуту его усилия увенчались успехом, и Дарус услышал резкий щелчок.

Он толкнул дверь, и она легко открылась. Комната была совершенно сухой и хранила сокровища, каких Дарусу еще не приходилось видеть.

Хрустальные светильники освещали комнату мягким белым светом. Пол был выложен серебряными и золотыми пластинами, а отделанные драгоценностями канделябры испускали волшебное сияние. Затем калишит увидел великолепные, украшенные самоцветами короны; по полу, словно сверкающий ковер, было разбросано множество золотых монет, из-под которых выглядывали кусочки кожи, хрусталь и яркие металлические украшения. Но глаза Даруса сразу же остановились на оружии – с изумлением он узнал собственный ятаган. Этого не может быть, говорил он себе, – и все же не сомневался, что держит в руках свое оружие. Он поднял меч, лежавший рядом, – несомненно, это был меч Понтсвейна. Но как ни старался Дарус отыскать в комнате меч Симрика Хью, ему это не удалось.

Равнодушно отпихнув ногой несколько монет, он увидел пару мягких кожаных перчаток, и надел их не раздумывая. Перчатки моментально посветлели и стали такого же цвета, как кожа на руках Даруса, при этом каждый палец заканчивался искусственным ногтем. Надо было присмотреться очень внимательно, чтобы понять, что на руках у него что-то надето.