Черные псы пустыни - [4]
Надсмотрщик — рабы прозвали его Тонк — стоит впереди. Рядом с ним начальник. Оба высокие, светловолосые, мускулистые, как и все нифилимы. Их бледная кожа порозовела от солнца. Главный старше, чем Тонк, хотя и не намного.
Кадим успел занять свое место, прежде чем Тонк двинулся вдоль цепочки рабов, пересчитывая их.
— Все на месте, — доложил он. — Уводить?
— А там кто валяется? — Начальник указал на человека, прилегшего в тени кухонного навеса.
Тонк снова заверил, что все его рабы на месте.
Главный подскочил к спящему. Свистнула плеть, раб под навесом взвизгнул. Кадим вздрогнул.
— Ты что тут делаешь? — гаркнул главный.
— Работаю! — выкрикнул наказанный раб, мгновенно вскочив. «Андер», — догадался Кадим.
Снова свистнула плеть.
— Корзину — и в строй, живо!
Подгоняемый плетью, Андер понесся к куче корзин и скоро оказался рядом с Кадимом. Но тот не повернул головы. Андера не любили даже другие рабы. Он бледнокожий, как все нифилимы, его черные волосы свешиваются до плеч длинными спутанными прядями. Он ленив и почти все время молчит. Охранники считали, что он дурак, а Кадим не знал, что и думать. Времени на размышления у него все равно не было.
Начальник огляделся, отлынивающих более не обнаружил и махнул плетью надзирателю.
Тонк двинул свое стадо сквозь Дагонор. Храм и кузница, дома и хижины, открытое поле. Перед храмом на кольях торчат отрубленные головы пойманных беглецов. Среди них одна женская, но теперь уже и не разберешь которая.
Насыпная дорога проходит через поле и поднимается к распахнутой пасти пещеры. Когда-то Кадим с тоской заглядывался на Иссохшие Холмы, обычно серые, поросшие чахлыми кустами. На закате, в последних лучах солнца, холмы вспыхивали розовым светом. Кадим родился в маленьком городке у их подножия, далеко на востоке. Акшур, так назывался его город.
— Не так уж и далеко, — прошептал сзади Андер.
Кадим промолчал. Тонк уже находился у входа в пещеру, там же ожидал рабов еще один страж. Лучше помалкивать, не привлекать внимания. Скорее освободиться — и спать.
Но Андер не унимался.
— Главное — не терять надежды. Однажды…
— Бежавшему — смерть, — прошипел Кадим. Это были первые слова языка племени Нифилим, которые узнавал каждый новый невольник.
— А это разве жизнь? — возразил Андер.
Тонк ввел рабов в каменоломни.
Через узкий тоннель они прошли в обширную пещеру. Здесь первый пост. Трое нифилимов, двое мужчин и женщина. Идти легко, через каждые десять-двенадцать шагов горят факелы на длинных шестах. Ориентируясь на их свет, невозможно заблудиться. Лишь одно препятствие на пути: обширный холм, чуть не на всю пещеру. Так его и называли: «холм». Его склоны были усеяны обломками породы, тропа змеилась между ними, и каждый ее изгиб освещался факелом. Четверть часа — и процессия достигла вершины.
Спуск прямой, без единого поворота. С приближением цели идти стало легче. Уже показались фигуры охранников, развалившихся на валунах. Над их головами три факела. Вверх ведет новая лестница. Рядом еще одна дверь.
Тонк приказал остановиться. Он обменялся несколькими словами со стражей, а Кадим покосился на дверь. Прочная деревянная дверь, укрепленная полосами железа. Здесь запирали новых рабов. Невольников избивали, подвергали унижениям, ломали их волю, уничтожали способность к сопротивлению. Прошли годы, но Кадим помнил время, проведенное в проклятом застенке, лучше, чем дни детства и лица родителей.
— Пошел, — приказал Тонк первому. Строй рабов пришел в движение. Подняться несложно. Всего одна корзина. А потом спать.
Наверху очередной охранник подтолкнул Кадима к тесной каменной норе. Здесь уже поджидали рабы-забойщики с тяжелыми молотами. Кадим опустился на четвереньки, приблизился к одному из них. Это был сильный мужчина по имени Енок, Кадим давно знал его.
— Живей! — раздался окрик надзирателя.
Рабы-корзинщики подползли к молотобойцам, те взмахнули своими орудиями, и вниз посыпались куски породы. Кадим спешно подбирал темные камни, не оставляя даже самых мелких, и бросал в корзину. Дно быстро скрылось под слоем руды. Если так пойдет дальше, через полчаса корзина наполнится.
Внезапно камнепад прекратился. Кадим поднял глаза. Молот Енока изо всех сил долбил стену, но безрезультатно.
Снизу Кадим заметил трещину в стене и хотел показать ее Еноку, но тут плечо его обжег удар плети.
— Сгинь! — орал надсмотрщик. — Ты не даешь ему размахнуться! Куда смотришь, скотина?
Кадим отполз от стены, сжался, ожидая новых ударов. Но надсмотрщик уже удалился. Енок все так же тщетно лупил по стене молотом.
Андер тронул Енока за плечо и указал на трещину в породе. «Несдобровать им, если заметят», — мелькнуло в голове у Кадима. Но Енок уже ударил молотом в новом месте, вызвав обвал камней величиною с кулак. Андер тут же кинулся их сгребать. Кадим, видя, что руды хватит на двоих, присоединился к напарнику.
— Быстрей, быстрей! — шепотом торопил Андер. Но Кадим и без понуканий работал изо всех сил.
Заполнив корзину, Андер вскочил и заорал:
— Готово!
Надсмотрщик удивленно уставился на него.
— Мы готовы, — повторил Андер.
— М-мы? — промычал тугодум-нифилим.
— Я и Кадим! Вот, — он указал на полные корзины. — Нести в дробильню?
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Впервые рассказанная полностью история самой длинной и самой финансируемой научной экспедиции всех времен и народов. В огромном научном плавании XVIII века от Санкт-Петербурга через Сибирь до побережья Северной Америки, известном как Вторая Камчатская экспедиция, или Великая Северная экспедиция, приняли участие более 3000 человек. Этот проект обошелся Петру Великому в одну шестую от годового дохода его империи – на корабли поднялись ученые, художники, маршалы, солдаты и рабочие. Великая Северная экспедиция должна была продемонстрировать европейцам величие и прогрессивность Российской империи и при этом расширить ее границы путем присоединения Северной Азии и даже части Америки, лежащей за Тихим океаном.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.