Черные Мантии - [43]

– Пять футов пять дюймов! – скривился Ламбэр. – Они рехнулись!

Он был на добрых три дюйма ниже. «Волосы темные; лоб высокий; брови темные…»

– Ну вот! Гром и молния! – зарычал кабатчик.

«Нос большой…»

– Скорее толстый!..

«Рот средний; подбородок круглый; лицо овальное; кожа светлая…»

– А особые приметы?..

«Нет»!

Грубой рукой кабатчик потер хорошо заметный шрам на щеке.

Андре же подумал: «В крайнем случае этот документ пригодится мне».

Ламбэр сердито отобрал у него паспорт, сунул документ за пазуху и погрузился в мрачные размышления.

– Что ж, благодарю покорно! – внезапно вскричал он. – Славно же эти мерзавцы надо мной подшутили! Они надеются, что палач помешает мне навестить их, чтобы сказать спасибо! Но погодите! Не все еще потеряно… Господин Андре Мэйнотт, – обратился он к чеканщику, резко меняя тон, – вы – честный человек, а я – вор и убийца; я не навязываюсь вам в друзья, но мне известно все, что вам необходимо знать, и если мы однажды окажемся на свободе, я смогу дать вам в руки оружие против тех, по чьей вине вы попали в беду.

Давно уже Андре не слышал, чтобы его называли честным человеком, и какой бы презренной ни была личность, произнесшая эти слова, они взволновали Андре до слез. Его рука невольно потянулась к руке кабатчика, но тут Мэйнотга пронзила горькая мысль, и он повторил:

– Если мы однажды окажемся на свободе!..

– Вот в чем загвоздка, не так ли, малыш? – продолжал Ламбэр неожиданно веселым и громким голосом. – Я молчал, сколько мог, но всему есть предел… Скажите, раз уж речь идет о вашем спасении, вы когда-нибудь занимались решеткой вашей клетки?

– Никогда, – ответил Андре. – Я решил бежать только вчера.

– А Луи занимался решеткой, пока вы сидели здесь?

На тюремном жаргоне «заниматься решеткой» означает, слегка постукивать по ней молотком. Нетронутые прутья нормально вибрируют, но если их успели подпилить, то звук становится дребезжащим и предупреждает надзирателя. По правилам решетку нужно проверять утром и вечером, но, слава Богу, правила правилами…

Луи никогда не обращал внимания на прутья.

Снаружи окно находилось в пятидесяти футах над землей!

– Надо бы добраться до решетки, – сказал кабатчик.

Без особых усилий Андре подпрыгнул и ухватился руками за подоконник.

– Ах, молодость, молодость! – вздохнул Ламбэр.

Затем он протянул Андре небольшой заостренный железный прут, добавив:

– С его помощью я точил камень. Ударьте слегка по решетке.

На висках у него выступили капли пота. Андре нанес короткий удар по первому поперечному пруту. Кабатчик пошатнулся.

Андре ударил по продольному пруту. Кабатчик стиснул свои дрожащие руки.

– Оба подпилены! – произнес он тихо. – Это клетка Чернеца!

И Ламбэр рухнул на кровать. Андре расслышал только последние слова.

– Действительно, эту камеру занимал Чернец, – подтвердил молодой человек. – Господина Банселля ограбил именно он?

– Нет. Тут сидел Главный… Тот, который прикончил здесь, в Кане, англичанку, – ответил Ламбэр. – Их несколько; их много. Вы все узнаете… и не только про них…

Андре хорошо помнил это убийство; оно будоражило умы еще в то время, когда он только приехал в Кан, и особенно поразило юношу тем, что убийца оказался корсиканцем.

Детство Жюли и юность Андре были окружены тайнами. И Жюли легко сумела бы объяснить волнение, охватившее недавно Андре, лишь только он услышал таинственные слова «Будет ли завтра день?»

– Ну вот, малыш! – воскликнул кабатчик, подпрыгнув на месте. – У меня снова появился шанс! Рвани-ка их! Прутья поддадутся; а у меня с собой крепкая веревка, я обмотался ею под рубашкой!

Андре сильно дернул один из прутьев; тот зашатался, но устоял.

– У меня не хватает сил, – простонал молодой человек, – и мне трудно ломать решетку на весу.

Ламбэр тут же принялся рвать на куски одну из простыней, чтобы скрутить из них жгут.

– Привяжи его к прутьям, – скомандовал он, – и спускайся… Даю слово, что отвезу тебя в Англию и ты узнаешь, где отыскать Приятеля-Тулонца, этого подлого негодяя… А, малыш? Приятно, когда знаешь, что можно отомстить!

– Вы уверены, что это был он? – уточнил Андре, привязывая жгут к решетке. – Именно он воспользовался боевой рукавицей?

– Спрашиваешь! – отозвался кабатчик.

– И вы сможете это доказать?

– Спрашиваешь, черт подери!

Когда Андре спрыгнул, закончив свою работу, Ламбэр добавил:

– Чтобы вскрыть сейф, нужны были два человека… Хитрый замок. Я работал вместе с ним.

– Вы? – вскричал Андре, отступая.

Несколько мгновений они стояли друг против друга.

– Будем срывать решетку! – сказал Ламбэр. – Объяснимся потом.

Свернутая жгутом простыня была протянута между прутьями в верхней части окна. Дрожа от возбуждения, кабатчик схватил ее за свисавшие концы, покрепче скрутил края жгутов и, веря, что простыня выдержит нагрузку, резко дернул… Молодой гравировщик стоял не двигаясь.

– Так! – произнес он. – Значит, вы там были!

Мощный рывок Ламбэра явно привел прутья в движение, но вся решетка, прогнувшись, тут же вернулась в прежнее положение.

– По крайней мере один прут Чернец не подпилил, – проворчал Ламбэр. – Взялись, малыш, вместе!

– Я желаю знать имя вашего сообщника, – заявил Андре.