Черные крылья Ктулху • 2 - [13]

Федор вздрогнул. Сейчас очень кстати было бы выпить.

Он подумал о вине, обнаруженном в подвале. Оно по-прежнему оставалось там. По словам Хэла, вино превратилось в уксус, но он же проверил только одну бутылку. Федор почувствовал неодолимое желание снять пробу с еще одной. Возможно также, внизу ему попадется что-то могущее пролить свет на историю Романа…

Молодой человек мирно спал. Почему бы и нет?

Федор спустился на первый этаж и обнаружил, что мать Романа ушла. Леа, зевавшая за своим столом, сообщила, что та, не находя себе места от беспокойства, отправилась проведать сестру.

Он посмотрел на девушку и в который уже раз подумал, что надо бы как-нибудь пригласить ее на свидание. Насколько Федор знал, она ни с кем не встречалась, так что шансы у него были.

Он уже практически произнес заготовленные слова, но в последнюю секунду передумал, кивнул Леа и сказал:

— Я справлюсь здесь и сам. Пациент спит… он останется здесь на ночь… Так что можете идти домой.

Федор проводил девушку взглядом и направился к двери в подвал. По дороге он припомнил слова агента, что этот дом на протяжении многих поколений принадлежал семейству Данн. Несомненно, Роману удалось каким-то образом разузнать историю дома, и теперь он ввел ее в свое безумное повествование. Наверное, парень просто является фанатом Лавкрафта.

Федор нащупал выключатель на стене вверху лестницы, включил свет и начал спускаться в подвал. Лампочка, по его мнению, была слишком яркой для такого пространства, и у него сразу заболели глаза. Проклятый желтый фонарь!

Он прошел в угол подвала, где находился тайник. Крышка прикрывала отверстие, как он ее оставил в прошлый раз. Ломик также лежал там. Действуя ломиком как рычагом, он приподнял крышку — это оказалось труднее, нежели он ожидал. Бутылки были на месте. Но как же их открыть?

Черт возьми, почему бы не рискнуть немного и не попробовать сделать так, как показывают в кино? Федор вытащил первую попавшуюся бутылку и ударил о стену горлышком. Оно аккуратно отлетело. Вино выплеснулось кроваво-красной струей на серый бетонный пол.

Федор осторожно принюхался — уксусом совсем не пахло. Напротив, аромат — букет вина — мог бы сравниться с духами.

Горлышко откололось очень ровно, и можно было без риска сделать небольшой глоток. Он уселся на один из ящиков, поднес бутылку ко рту и отхлебнул совсем чуть-чуть, готовый тут же сплюнуть, если вино окажется испорченным.

Однако оно оказалось восхитительным. Очевидно, эта бутылка была закупорена лучше той, которую тестировал его приятель Хэл. Странно было представить, что вино пролежало нетронутым долгие годы — оно находилось здесь еще в то время, когда его мать жила в этом доме. Лишь один-единственный раз она упомянула фамилию людей, которые ее удочерили. Данны…

Федор испытывал сильное желание так и сидеть здесь, потягивая вино из отбитого горлышка. Это было совсем на него не похоже. Пара бокалов отменного пино в престижном баре — другое дело. Однако сейчас он был здесь…

Нет, как все же странно сидеть в подвале старого дома, среди пыли и бетона, и пить вино из бутылки, открытой столь экстравагантным способом.

«Как будто я — это не я. Словно я до сих пор нахожусь под влиянием, под чарами этих бредней Романа. Словно что-то привело меня сюда. Что-то побуждает меня подносить бутылку ко рту… делать большие глотки…»

Да почему бы и нет? Еще один глоток. Если он собирается пригласить Леа на свидание, нужно действовать более непринужденно. Можно было бы позвонить ей и сказать, что вино оказалось намного лучше, чем они предполагали. Да, неплохая мысль! Попросить ее приехать и попробовать…

Федор облизал губы и отхлебнул еще. Вино было просто превосходное, с насыщенным и каким-то необычным вкусом. Похоже на трагическую песнь. Он рассмеялся над своими мыслями. Сделал глоток. Как там говорил Роман?

Я прежде не имел обыкновения пить. Мне захотелось взять эту бутылку, захотелось начать с чего-то старинного и прекрасного. Я хочу начать новую жизнь. Мечтаю, чтобы все пошло по-другому. Жить!

Федор снова приложился к бутылке… и, подняв голову, посмотрел на лампочку. Ему пришлось зажмуриться — настолько ярко и агрессивно било в глаза это маленькое солнце. Точно глаз, сверкающий желтый глаз, глядящий на него из какого-то далекого далека…

Внезапно он вскочил, вздрогнул всем телом. Непослушные руки не удержали бутылку, она грохнулась на бетонный пол и разлетелась на осколки с оглушительным звоном, который, казалось, бесконечно, отражался от стен подвала, породив эхо… и в этом эхе зазвучал голос. Голос его матери… тот самый голос, что он слышал в телефоне и который произносил загадочные фразы. На этот раз слова были другие:

Нам нужны души. В нашем мире осталось их лишь несколько. Приди к нам. Приди чрез Великую Бездну. Возроди наш мир. Стань одним из нас.

Подвал, до того освещенный одной-единственной лампой, внезапно, как показалось Федору, озарился всеми цветами радуги. Ослепленный, он повернулся и, спотыкаясь, зашагал к лестнице. В голове гудело.

Он поднял голову и увидел Романа Боксера, стоящего на верхней ступеньке.

— Доктор! С вами все в порядке? Вы ведь доктор Чески, верно? Я помню, так вас зовут…