Черные кипарисы - [13]
— И крылом не шевельнут! — сказал Ваня, — Будто планеры! Модели планеров!
— Больше зевай, — кинул Захарка. — Так клюнут тебя в одно место эти модели — мамочку родную вспомнишь.
Семка дурашливо гыкнул.
— Не обращай на них внимания, — сказал Дима, — они от природы очень глупые… Ничем уже не исправишь!
Тропа лезла все выше. Блестками золота сверкали в траве лютики, гнулись на ветру тяжелые от росы колокольчики и еще какие-то цветы. Возле большой груды позеленевших камней им повстречался старик в драном лоснящемся ватнике, пасший трех коз с еще пустым выменем. Он попросил у ребят закурить. Артем угостил его сигаретой.
Феликс не останавливался.
Вот на них надвинулись сосны, кривые, с желто-розовыми, чешуйчатыми, как у ящериц, стволами, и обдали их густейшим и дремотным запахом смолы, накрыли колышущейся тенью. Стало теплей, и ветер исчез. Под ногами упруго заскрипела рыжая хвоя. Ноги приятно вязли в ней, однако по твердой тропке идти было легче.
Где-то закуковала кукушка. Мягко и сонно от легких дуновений ветра шуршала над головами хвоя сосен. Под ноги изредка падали шишки, с елок осыпалась желтая, как яичный порошок, пыльца.
Ваня чутко прислушивался и присматривался ко всему вокруг. Задержался у дерева, развалившего выпиравшую из земли скалу, и у доцветавшей дикой яблоньки, и даже крапива, росшая вперемежку с папоротником в этом лесу, приковала его внимание: «Смотрите, такая же, как у нас!» Конечно же, Семка оказался тут как тут: «Нет, она не такая, у нас она не стрекается: попробуй…»
Однако Ваня на это не клюнул.
Они прошли еще немного, и впереди послышался свежий плеск и шум: горная речушка Паданка!
Феликс остановился, подождал, пока все подойдут к речушке.
— Где Лида? — Он оглядел ребят.
Аня обернулась: и правда, нет ее! А ведь все время шли вместе. Она стала звать Лиду — молчание. Семка кликнул ее — напрасно. Подождали на всякий случай минут пять и снова начали кричать.
— Захар, выясни, — сказал Феликс.
Адъютант тотчас кинулся назад и стал шарить по кустам и скоро привел Лиду с небольшим мешком за спиной.
— Шишки собирала, — пояснил Адъютант. — Для самовара.
— Выброси, — сказал Феликс.
— Не хочу! От них чай ароматней.
— На гору потащишь? — спросил Адъютант.
— Потащу! Они легкие.
— Для этого Феликс взял у тебя сумку? — Адъютант потянул к себе ее мешок, но Лида вцепилась в него.
— Да бросьте вы, — вмешался вдруг Ваня, — пусть собирает… Что, вам жалко?
— Какой джентльмен! — Семка состроил отвратительную рожицу. — Заступник! Может, ты и понесешь эти шишки?
— А почему ж нет? Понесу! — Ваня поднял на лоб зеленый козырек.
— Очень мне надо! — Щеки Лиды залил свекольный румянец. — Как будто у самой сил нет!
— Ну тогда мешок нужно спрятать в кустах, — посоветовал Ваня, — а на обратном пути захватить… Мы ведь будем спускаться этой же дорогой?
— Это надо спросить у Феликса, — сказал Адъютант.
— Плевать нам на Феликса! — обрезал его Дима, и Аня так и обмерла вся. — Как будто без него дорогу не найдем!
— Хочешь в зубы? — спросил Адъютант и приказал Лиде: — Вытряхивай или шагом марш в Скалистый! Ну?
— Ого! — Ваня изумленно посмотрел на Адъютанта, потом перевел взгляд на Диму. — Строгие у вас тут нравы… Ужас! У меня уже поджилки начинают от страха трястись.
— У нас не ужас, — сказал Адъютант, — у нас дисциплина, а кто не хочет подчиняться ей — на все четыре стороны… Вытряхивай, ну?
В глазах у Лиды собирались слезы.
— Кому говорят?
— Иди отсюда! — внезапно сказал Ваня Адъютанту, тихо сказал, но с такой спокойной, уверенной силой, что Аня опешила.
И Адъютант опешил. Не опешил — обалдел. Лицо его сразу застыло и напряглось.
— А ты… Ты… Какое тебе дело? — запинаясь, выдавил Адъютант. — Скажи спасибо, что самого взяли!
— Этого ты не дождешься, — сказал Ваня. — Может, и эта гора твоя? И тропка твоя? — В голосе Вани вспыхнула насмешка. — И я не с тобой пошел… Иди отсюда! Быстро!
— Феликс, — заорал вдруг Адъютант, на всякий случай отскочив от Вани, — она не слушается! И этот лопоухий еще суется.
Аня успела заметить, как Аркаша что-то тихо сказал Феликсу. И тот разрешил:
— Пусть тащит…
Но тащить Лиде не пришлось. Ваня выдернул из ее рук мешок, приторочил к своему рюкзачку и полез вверх — ну и пусть тащит, если нравится! — а Лида, толстая и несуразная, в черных сатиновых шароварах, полезла за ним.
Речушку они форсировали так: первыми тремя прыжками с валуна на валун ее преодолел Феликс, бросил Артему веревку. Держась за нее, все легко перешли Паданку по тем же валунам, лежавшим в клокочущей пене. Ваня почти не держался за веревку, а, казалось, такой увалень.
Артем, последним оставшийся на том берегу, бросил свой конец Феликсу и, как и тот, несколькими огромными прыжками — с камня на камень — очутился на другом берегу. И сплюнул: не один ты умеешь!
Феликс спрятал веревку в рюкзак и пошел. Пошел очень быстро. Если быть точным — он не шел, а бежал. За ним несся Адъютант, потом — Семка. Дальше — остальные. Цепочка сразу растянулась и с каждой минутой становилась все длинней. На самом конце ее быстро оказались Аркаша с Лидой. Артем шел вроде бы не спеша и ни единым движением не хотел показать, что гонится за Феликсом, но шагал он длиннейшими шагами и двигался стремительно. Скоро Феликс свернул с дорожки, не слишком круто взбиравшейся с террасы на террасу, и полез едва ли не напрямик.
