Черные алмазы - [16]

Шрифт
Интервал

Но что потушило этот огонь?

Есть газы, встреча которых вызывает огонь, и есть газы, встреча которых приводит к его затуханию.

Это тайна создания и воссоздания.

Ради этой тайны стоит пройти по мировому пространству путями комет до самых солнечных пятен, а потом вглубь, сквозь слои земли, через ракушечные известняки, юрские образования, кардокские кварцы, глинистые сланцы, Лудловские скалы, Ландейловские сланцы, слюдяные известняки Айместри до каменноугольных залежей, где уже бродят, как тучи, как ураган, духи, извергающие и подавляющие огонь.

Покорить их! Ради этого стоит отдать жизнь!..»

Живые черные алмазы

В эту ночь Ивану не везло с научными опытами. Он путался в вычислениях и после получасовой проверки обнаружил, что в основных данных ошибся всего на один знак. Однако эта единственная ошибка смешала всю цепочку цифр. Химические опыты тоже не удавались. Все валилось из рук. Он обжег ладонь, схватившись за горячий зажим вместо изоляционной стеклянной ручки. Иван понять не мог, что с ним сегодня стряслось.

В ушах все время звучала грустная песенка, которую он слышал вечером. Он никак не мог прогнать навязчивую гостью.

Случается такое и с самыми педантичными учеными. Услышат песню, и привяжется она на целый день, мелодия ее звучит во время всех научных изысканий, с ней засыпают, с ней просыпаются; и ученые ловят себя на том, что даже выводы формулируют под этот мотив. Хотят от него избавиться и не могут. Мелодию эту ритмично отбивает маятник, напевает спиртовая горелка, насвистывает клапан паровой машины, на этот мотив звучит каждая прочитанная строчка.

Когда я тебя причесывала,
Прядки шелковой не дернула.
Умывала дитя милое,
Целовала — не бранила я.

Сам мотив был очень прост, но, быть может, в голосе крылось какое-то своеобразие. Он был грустным, задумчивым, теплым. Пела, вероятно, деревенская девушка.

Во всяком случае, песня рождала в нем непонятное беспокойство. Это было досадно.

Завтра вечером Иван узнает, кто пел. И тотчас отошлет эту работницу на коксовальную установку. Оттуда песня не будет слышна; разумеется, если к тому времени он об этом не забудет.

Но он не забыл.

На другой день рано утром Иван поспешил в шахту; вентиляционная труба работала отлично, в воздухе штольни оставалась лишь одна десятая углекислого газа, и задвижки можно было наполовину закрыть. Иван мог спокойно уйти из штольни.

Когда в полдень колокол возвестил обеденный перерыв, снова зазвучала колдовская песня. Ее пела одна из спешивших на обед молодых работниц.

Голос у нее был чистый, звонкий, как у лесного дрозда, которого еще не научили петь под шарманку, и он высвистывает себе вольные песенки.

В группе женщин, шедших впереди него, Беренд без труда отличил певицу.

Девушке было самое большее лет шестнадцать. Синяя жилетка облегала ее юные, не стесненные корсетом совершенные формы, на время работы край красной юбки она подколола к поясу, и короткая рубашка открывала ее ноги выше колен. Безупречнее этих ног не было, вероятно, даже у самой Гебы. Стройные, узкие щиколотки, выпуклые икры, красивые округлые колени. Голову девушки покрывал пестрый платок, скрывавший ее волосы. Лицо ее было в угольной пыли, как у всех прочих, но и сквозь слой пыли можно было оценить его красоту — так знатоки определяют античное произведение искусства даже под множеством наслоений. Своеобразная прелесть заключалась в облике девушки — скромность в ней сочеталась с шаловливостью, чистота выражения — с неправильностью черт, густые черные змеящиеся брови с кротко улыбающимися алыми губами, а земная пыль не могла помешать неземному сиянию.

И вдобавок никакой уголь не мог скрыть ее большие черные глаза — два огромных черных алмаза! Тьма, полная звезд!

Как только она сверкнула своими очами на Ивана, ученый тотчас ощутил, будто алмазы эти прошлись по стеклянному сосуду, в котором он — надежно законсервировав его — хранил свое сердце в целости и сохранности. Черные алмазы прорезали стекло.

Девушка поздоровалась с хозяином, улыбнулась ему, губки ее приоткрылись, показав красивые жемчужные зубы.

Иван почувствовал, что очарован. Он забыл, зачем пришел сюда и что хотел сказать. Остановился и смотрел вслед удалявшейся девушке, ожидая, что она оглянется. Это сняло бы чары. Пусть каждая девушка запомнит: оглянувшись, она извлечет наконечник стрелы, оставленный в сердце мужчины ее первым взглядом. Мужчина скажет: «Самая обыкновенная женщина!» — и все очарование исчезнет.

Однако девушка не оглянулась, даже головы не повернула, хотя одна из ее товарок, которая шла позади, окликнула ее по имени: «Эвила!» Вероятно, подружка шепнула ей на ухо что-то озорное, но девушка лишь плечом повела. Затем вместе с товарками зашла под длинный навес, села на землю, вынула из сумки кусок черного хлеба, невзрачное яблоко и принялась за еду.

Иван вернулся домой, у него кружилась голова. Впервые в жизни он подумал о том, как пуст его дом. Сейчас его не интересовала солнечная система. Он чувствовал себя планетой, сбившейся с орбиты.

Обычно он вел обо всем записи. У него была книга, куда он заносил данные о каждом рабочем. Делал он это из практических соображений. Он знал, что добросовестный, честный рабочий, даже если ему повысить плату, принесет больше пользы, нежели распутник и пьяница, нанятый по дешевке. Поэтому он записывал все, что можно было узнать о поведении рабочих.


Еще от автора Мор Йокаи
Венгерский набоб

«Венгерский набоб» – один из лучших романов известного венгерского писателя Мора Йокаи (1825–1904). Сатирическое повествование насыщено колоритными картинами быта и нравов, увлекает неожиданными поворотами действия; в нем выражен протест против общественного застоя и несправедливости. Действие романа отнесено к периоду экономических и политических реформ, предшествующих венгерской революции. Один из первых крупных венгерских социальных романов.


Призрак в Лубло

антологияПовести венгерских писателей.Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Б.П. Пашкова.Содержание:М. ЙокаиМ. Йокаи. Жёлтая роза (повесть, перевод И. Салимона, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 5-84К. МиксатК. Миксат. Говорящий кафтан (повесть, перевод О. Громова, Г. Лейбутина, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 87-174К. Миксат. Призрак в Лубло (повесть, перевод Г. Лейбутина, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 175-229К. Миксат. Кавалеры (повесть, перевод О. Громова, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 230-276К. Миксат. Чёрный петух (повесть, перевод О.


Бухта страха

Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Бухта страха» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу включены произведения русских и зарубежных авторов, впервые изданные в 1870-1940-х гг.


Золотой человек

Роман крупнейшего венгерского писателя Мора Йокаи (1825-1904) "Золотой человек" (типологизированное издание) - любимый роман писателя, главный герой которого, пройдя тяжкий жизненный путь, пережив любовь и разочарования уходит из алчного мира наживы и поселяется на маленьком "ничьем" острове на Дунае, где обретает счастье.


Сыновья человека с каменным сердцем

Предлагаемая книга «Сыновья человека с каменным сердцем» – одно из лучших произведений венгерского романиста Мора Йокаи.Перед читателем – события 1848 года, по-разному сложившиеся судьбы героев; сцена за сценой – картины сражений, интриг, поступков, характеров, но в целом – история национально-освободительной борьбы венгерских повстанцев против австрийского ига.


Когда мы состаримся

Роман классика венгерской литературы Мора Йокаи (1825–1904) посвящён теме освободительного движения, насыщен острыми сюжетными ситуациями, колоритными картинами быта и нравов венгерского общества второй половины XIX века.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.