Чернокнижник - [8]

Существовала, правда, еще одна точка зрения на эту ужасную катастрофу, распространенная среди ограниченного круга лиц, наиболее осведомленных. Она утверждала, что значительная часть населения Европы к тому времени была уже заражена редкой африканской болезнью, которая проявлялась в виде необычно участившейся проказы, трахомы и других обычных заболеваний Средневековья. И, в конечном счете, все население Европы должно было вымереть. Таков был замысел восточных колдунов, заразивших этой болезнью участников первых крестовых походов — с целью отомстить и прекратить натиск европейцев на ислам. Но чума, вызревшая на крысах, стекавшихся в города, подобно безжалостному садовнику или хирургу, выполола все хоть сколько-нибудь пораженные организмы. И после чудовищной чистки Европа уцелела… Ученые грядущего, изучая унаследованные от предков свойства организмов современных людей Европы, смогут подтвердить или опровергнуть последнюю версию.

В следующем веке, когда континент только оправился от бедствий, хоть и ценою потери значительной части науки и культуры, на Западе прозвучали имена широко известные, и прежде всего немецкие: баденский уроженец, доктор Иоганн Георг Фауст, которому покровительствовал имперский рыцарь Франц фон Зикенген, друг еще одного колдуна — рыцаря Геца фон Берлихингена по прозвищу «Железная рука»; Генрих Корнелиус Агриппа, с его «De incertitudine et vanitate scientiarum» и «De Occulta Philosophia»; отдаленный потомок франкских воинов и этрусских колдунов Козимо Медичи Старый, основатель могущества флорентийских Медичи, породнившихся с королями; наконец, тайный адепт чернокнижия инквизитор Генрих Крамер Инститорис с его «Malleus Maleficarum», уводящим подозрение от подлинных чернокнижников в сторону слабых и беззащитных женщин, на которых и сосредоточились впоследствии усилия германской инквизиции. Католическая церковь, увы, слишком поздно заметив пагубность этого порождения извращенного ума, внесла книгу в список запрещенных. Наоборот, ее высоко оценили англичане, которые в основном ее и переиздавали.

Ведь именно в Англии родились многие подлинные искатели запретного знания, достойные нового великого XVI века и получившие широкую известность как ученые мужи: Френсис Бэкон с его «Novum idolum»; потомок кельтских друидов, валлиец Джон Ди, подытоживший свои исследования в «Monas hieroglyphica», посвященной геометрической магии; Томас Хэрриот, известный изучением магических начал Нового Света. В Лондоне нашли убежище от гнета папской инквизиции и итальянцы — Джироламо Кардано и Джордано Бруно, последователь Луллия, автор «Lampas triginta statuarum», «Camoeracensis Acrotismus», «De innumerabilibus, immenso, et infigurabili» и множества иных трудов.

Однако и на континенте многие известные деятели Просвещения в том великом веке занимались чернокнижием, более или менее успешно: знаменитый Тихо Браге, двадцать лет проводивший исследования звездных миров в городе-обсерватории Ураниборге на острове у берегов Дании, а затем нашедший прибежище в Праге при дворе германского императора Рудольфа II, покровителя чернокнижия, но и там настигнутый и отравленный новым датским королем, приходившимся ему внебрачным сыном; Герард Меркатор, открывший на поверхности Земли сеть магических меридианов, и другие славные мужи…

Словом, чем дальше развивалась человеческая цивилизация, тем глубже становились знания в области чернокнижия, ибо все новые изобретения помогали исследовать все большие участки непознанного как здесь, так и там, за гранью неназываемого. Но одно правило сохранялось незыблемым: их всегда было очень мало, ибо не часто встречаются в одном человеке и прирожденный талант прикоснуться к потустороннему, и достойное этого дара обучение. Гораздо больше людей, желавших сопричастия, оставались усердными адептами.

Были такие и в славянских странах — например, некий пан Твардовский, обитавший на холме возле древнего королевского Кракова и не подвергавшийся особенным преследованиям в католической Польше.

В России же, напротив, хотя чернокнижником был, например, сам царь Иоанн Грозный, и неслучайно — он был потомком византийских императоров, унаследовавшим их тайны, — державший при себе и одного из опасных адептов своей эпохи — Алоизиуса Бомелия, но признание, дозволявшее предаваться этому занятию безнаказанно, наступило только при Петре Великом, для которого в достижении целей любые средства были хороши…

Глава 7. Сообщение

— Итак, одна из целей моего пребывания в Марбурге была с твоей помощью достигнута, — сказал Вольф.

— Так что же это? — спросил Лодья с любопытством, разглядывая старинную рукопись. Латинские строки были очень четкими, рука писавшего их — тверда.

— «Essentia tenebrarum» — «Суть Мрака» — книга, написанная Джордано Бруно в тысяча пятьсот восемьдесят шестом году, когда он пребывал в стенах этого университета. В ту пору он достиг своего наивысшего могущества в тех делах, о которых мы не говорим вслух при непосвященных. Но когда намек о существовании этой рукописи просочился за стены университетской кельи, великому ноланцу пришлось настолько поспешно покинуть пределы Марбурга, что он вынужден был бросить даже необходимое для ремесла волхвования и заклятий. Некоторые предметы и книги уже нельзя было восполнить, и потому, не в силах удовлетворить ожиданий германских князей и пытаясь заработать на жизнь, он и оказался в конце концов в Венеции, откуда и был выдан римской инквизиции на смерть… Рукопись эта считалась утерянной, но я не верил в это, ибо предметы, наделенные такой силой, сами не исчезают, и годами искал ее следы в университетской библиотеке и архиве. Пока не нашел наконец упоминание о старинном монастырском тайнике. И вот я достиг цели! Она не была утрачена во времена Тридцатилетней войны, как многое другое, и я обнаружил эту рукопись! Она — само великолепие! Каждое слово исполнено смысла, каждая латинская фраза полна пугающих истин — пугающих, даже я не стесняюсь этого слова! — Вольф нежно погладил старинный кодекс. — Я смогу с ее помощью достигнуть гораздо большего, чем прежде, и уже кое-чего достиг, стоя на плечах у этого исполина, используя то, что обнаружил в иных его творениях!