Черное платье - [55]

Машина быстро направилась в сторону Киевского вокзала, где неподалеку от набережной Москвы-реки находились склады крупной коммерческой фирмы, которую крышевала группировка Абдюханова. Там же находился один из его рабочих кабинетов, куда Муму и повез насмерть перепуганного Сережу. "Ниссан" въехал в большие глухие ворота, миновал несколько складских помещений и остановился перед невзрачным строением. Муму вышел из машины и сказал:

— Давай вылезай!

Сережа, стараясь унять дрожь в коленях и, главное, не подать вида, что боится, вышел из машины. Муму подтолкнул его к ступенькам, которые вели в дом, и, когда дверь открылась, Сережа совершенно неожиданно оказался в роскошно обставленном офисе. Муму подвел его к одной из дверей.

— Эй, на катере! — крикнул Муму. — Принимай гостей.

Из комнаты показалось знакомое лицо: это был Моряк.

— А, это ты, — протянул он, посмотрев на Сережу. — Давай сюда, потолкуем…

Муму втолкнул его в комнату, что-то сказал Моряку на ухо и вышел. Моряк усадил Сережу на диван и сел рядом.

— Как дела-то? — спросил Моряк.

— Вам-то что?

— Ну-у, нехорошо грубить старшим.

— Что вам от меня надо?

— Не бойсь, в свое время узнаешь.

— А я и не боюсь.

— Ну и молоток. Ты лучше скажи, зачем к отцу приезжал?

— Надо было, и приезжал.

— Слушай, ты! — процедил Моряк, схватив Сережу за волосы. — Или ты отвечаешь на мои вопросы, или знаешь, что будет? — Глаза его сузились, и он больно ударил Сережу по лицу: — Ну, говори, сучонок!

— Деньги хотел отдать! — крикнул Сережа.

— Какие деньги?

— Сто баксов.

— Зачем?

— Должен был!

— Врешь, сучонок! Он тебе деньги так давал!

— Я хотел, чтобы он Сверчку вернул.

— Зачем?

— Должен был.

— Ты — Сверчку?

— Да.

— А почему сам не пошел? Почему отца хотел просить?

— Просто так.

Моряк опять ударил его по лицу.

— Я тебя предупреждал: говори правду. Правду, понял? — Он взял его за горло. — Понял, я спрашиваю?

— Понял, — прохрипел Сережа.

— Вот и молодец! — Моряк ослабил хватку. — Ну?

— Я пошел к отцу… просто так. А заодно хотел просить его отдать долг Сверчку.

— Что значит — "просто так"? Ты что, не знал, что его замочили?

— Не знал!

Сережа чувствовал, что сейчас заплачет.

— Допустим. А когда видел отца в последний раз?

— Давно.

— Когда, я спрашиваю.

— Сразу после праздников. Кажется, четвертого мая.

— А после того, как мать вернулась?

— Нет. Больше не видел.

— Ну хорошо. А почему баксы ему понес? Разве Сверчок с тебя деньги требовал?

— Нет.

— Тогда зачем?

Сережа молчал.

— Говори, сучонок, а не то я тебя… — Он опять взял его за горло. — Ну!

Сережа всхлипнул.

— Завязать хотел.

— Ах, завязать! — ухмыльнулся Моряк. — Какой хороший мальчик! Завязать он хотел… А ну, покажи баксы.

Сережа достал из заднего кармана стодолларовую бумажку. Моряк взял деньги и положил к себе в карман.

— Слушай меня внимательно: я эти деньги Сверчку сам отдам и тебя отпущу прямо сейчас, и никто тебя больше не тронет, если ты мне ответишь на один вопрос. Понял?

— Да.

— Тебе отец давал что-нибудь на сохранение? Бумаги какие-нибудь или дискету? Знаешь, что такое дискета?

— Знаю.

— Давал?

— Нет.

Моряк опять ударил его по лицу и тихо сказал:

— Я просил тебя говорить правду.

— Я и говорю! — выкрикнул Сережа и почувствовал, что из носа у него закапала кровь.

— Ну, еще раз попробую тебе объяснить. Или правду, или вернешься к Сверчку на иглу. Выбирай.

— Не знаю я ничего! Ничего он мне не давал!

— А матери?

Откуда я знаю? Мать с ним вообще не разговаривает!

— Врешь, сучонок. Мать с ним после приезда встречалась. Говори: принесла она после встречи с отцом что-нибудь домой?

— Нет.

Открылась дверь, и в комнату вошел невысокий человек лет тридцати пяти, черноволосый, черноглазый, и, как показалось Сереже, очень красивый. Одет он был тоже во все черное — черный костюм, черную рубашку и черные ботинки, и только на запястье у него болталась золотая цепочка. Бегло взглянув на Сережу, он сел за письменный стол, который находился у противоположной стены. Моряк подошел к нему и что-то сказал на ухо. Человек в черном ничего не ответил, постучал пальцами по столу и опять взглянул на Сережу. Вид у него был озабоченный.

— Попадись мне эта сука, которая Химика замочила… — начал Моряк.

— Заткнись, — бросил человек в черном и опять застучал пальцами по столу.

— Говорю тебе, этот сучонок что-то знает. Посмотри на него. Я чувствую, понимаешь? Что-то скрывает, гад. Хан, давай я его…

— Заткнись, — повторил Хан и, помолчав, добавил: — Вызови Сверчка, пусть он им займется. А там видно будет…

Так Сережа попал в подвал большого жилого дома в Отрадном, где собирались местные наркоманы и где его нашли Наташа и Виктор Малашенко.

И вот теперь он летит в самолете в какой-то Казахстан. Зачем? Зачем он согласился? Он не должен был бросать маму одну — что будет, если они схватят ее? Он просто трус. Да, трус. Он удрал из Москвы, потому что боялся, что они опять поймают его. А он даже не знает, чего они от него хотят. Надо было ей все рассказать.

И пойти в милицию. Нет. Если в милиции что-нибудь заподозрят, тогда конец. Маму арестуют. А если все-таки это не она? Какой же он дурак: ему надо было спросить у них, как убили отца. Ведь оружия у мамы нет. Как же она могла это сделать? Может, купила пистолет? На рынке запросто можно купить. Пистолет или вообще любое оружие. А куда она его дела? Спрятала? Если спрятала, то это конец: квартиру обыщут и его найдут. Но ведь она не дура. Наверняка она выбросила его. Или вовсе не было никакого пистолета, с чего он взял? Ну да, не было… А чем тогда она его?.. Кинжалом, что ли? Отец сильный, с ним не всякий мужик бы справился, а уж мама… А может, все это ерунда, и никого она не убивала? А если и убила, то никто ее не подозревает? Ведь мент с тех пор так больше и не пришел? Значит, они оставили ее в покое. А значит, и он должен успокоится: по крайней мере, в течение ближайшего месяца ему ничего не грозит, а там…