Черное платье - [52]

Однако вскоре Наташа забеременела, что вовсе не входило в его планы, и тогда он решил, что с семейной жизнью пора кончать. Когда Павловский уже был готов объявить ей, что хочет подавать на развод и раздел квартиры, случилось непредвиденное. Однажды, сидя в институтской столовой с одним из своих коллег, он увидел женщину, работавшую в одной из лабораторий института, которую он знал в лицо, но никогда не обращал внимания, потому что та была немолода, некрасива и склонна к полноте, чего он совершенно не переносил. Его собеседник, перехватив его взгляд, сказал:

— Это Вера Рогулина. Не красавица, конечно, но… знаешь, кто ее отец? Папочка — о-очень большая шишка на Старой площади. А она, между прочим, его единственная дочь и недавно развелась, так что…

Юрий Дмитриевич ничего не ответил, но внимательно посмотрел ей вслед: сняв со спинки стула меховое манто, она направилась к выходу, покачивая широкими бедрами.

После развода с Верой он все-таки стал обладателем большой квартиры в центре Москвы. В институте его дела шли превосходно, и довольно скоро он получил собственную лабораторию. За сравнительно небольшой срок он запатентовал несколько изобретений в области органической химии, и если бы он жил где-нибудь на Западе, то давно бы уже стал миллионером. Но в своей собственной стране из-за существующего в те годы закона о патентном праве, в соответствии с которым изобретатель, чье творение представляло интерес для военно-промышленного комплекса, все права на это изобретение немедленно терял, как и терял право на какое-либо материальное вознаграждение. А на другие формы признания его научных заслуг Юрию Дмитриевичу было совершенно наплевать. Он уже подумывал о том, как бы переменить место жительства, когда вышел закон о кооперации, и каждый, кто мог похвастаться хотя бы небольшими предпринимательскими способностями, бросился зарабатывать деньги.

Павловский, не испытывавший недостатка в разного рода способностях, в стороне от этого процесса не остался и очень скоро организовал кооператив по производству изделий из органического стекла. Производство основывалось на рассекреченных технологиях и очень скоро принесло организаторам огромные по тем временам барыши. Тогда же ему и пришлось впервые познакомиться с криминальными структурами. Знакомство оказалось вполне полезным, и когда через некоторое время прибыли кооператива резко сократились из-за того, что появилось множество подобных предприятий, а потом кооператив и вовсе прекратил свое существование, Юрий Дмитриевич наработанные связи не порвал, очевидно, предчувствуя, что связи эти смогут ему еще пригодиться. И оказался прав.

За год с небольшим до описываемых событий Юрий Дмитриевич встретил как-то в ресторане своего бывшего сокурсника Гену Пядышева, ставшего уже, впрочем, Геннадием Николаевичем. Тот работал в крупной фармацевтической фирме и занимался разработкой психотропных препаратов. Услышав, что Юрий Дмитриевич, которого он знал как прекрасного химика, "пропадает" в академическом институте, предложил перейти к нему на фирму. Юрий Дмитриевич торопиться не стал, но через некоторое время действительно зашел "посмотреть" в лабораторию к бывшему приятелю. Тот стал советоваться с ним по поводу каких-то реакций, которые не давали нужных результатов. Юрий Дмитриевич обещал подумать, а, подумав, заинтересовался и взялся помочь бывшему однокашнику. И, начав решать чисто научную задачу, пришел к идее создания дешевого и высокоэффективного наркотического вещества. Концентрация этого вещества в одном грамме препарата была столь высока, что из него можно было изготовить сотни доз сильнейшего наркотика, сравнимого по силе воздействия с героином. Кроме того, из-за малого объема препарата фактически решалась проблема транспортировки. Юрий Дмитриевич понял, что теперь сможет одним махом решить все свои проблемы и устроить свою жизнь так, как ему хочется, и тут-то ему и пригодились старые знакомые из уголовного мира: братки, конечно, сразу сообразили, какие огромные барыши сулит проект Химика.

Но и здесь не все протекало так гладко, как хотелось бы. Группировка, с которой сотрудничал Юрий Дмитриевич и которую возглавлял некий Марат Абдюханов, по кличке Хан, распалась из-за непримиримых противоречий между самим Ханом, кстати, никогда не был судим, и старым рецидивистом Семеном Мирошником, по кличке Сова, его правой рукой. Процесс распада начался давно, но протекал медленно и относительно мирно, и Сова, конечно, прекрасно знал о работе Химика, как они окрестили Юрия Дмитриевича. Этот Сова убеждал Хана не связываться с ним, говоря, что Химик кинет его после того, как получит от него необходимую помощь. Хан не верил, а если и верил, то не соглашался признать превосходство Химика над собой и отвечал, что он всегда успеет отправить его на тот свет до того, как тот попытается его кинуть. В конечном счете бывшие соратники разошлись, и Хан остался единственным "покровителем" Юрия Дмитриевича. Тот, впрочем, вел себя, как всегда, весьма независимо, Хана нисколько не боялся и делал, что хотел. Технологию изготовления препарата держал при себе, ссылаясь на то, что она до сих пор полностью не разработана, и кормил Хана обещаниями. Дело было не в том, что он действительно собирался его надуть, а в том, что он и сам не слишком доверял своим "соратникам" и в любом случае не собирался связываться с ними на всю жизнь. Он считал, что рано или поздно расплатится с ними за все "услуги", а потом пошлет их подальше, когда они больше не будут ему нужны. Он был как та кошка, которая любила гулять сама по себе.