Черное копье - [50]

Забыв обо всём, Фолко вскочил на ноги. И, не тратя времени на то, чтобы как следует вооружиться, схватив, кроме верного Клинка, лишь лук и стрелы, он очертя голову бросился вдогонку за этой новой ипостасью Сарумана. В тот миг он ещё плохо представлял себе, зачем устремляется в эту почти безнадёжную погоню, без доспехов, не предупредив друзей, – но что-то гнало его вперёд, что-то не давало остаться на месте; сейчас он казался себе сильным и неуязвимым.

Он видел спину Сарумана. Теперь перед ним уже был не величественный старик, не ужасный вихрь – странное белёсое существо, чем-то напоминающее очень длинного, неимоверно костлявого пса с человеческой головой, которая даже издали представлялась голым черепом, обтянутым лишь тонким слоем кожи. Это существо удирало во всю прыть на четырёх многосуставчатых лапах, и удирало весьма быстро – хоббит даже налегке едва поспевал за ним. Коготь был зажат в его руке, и края клинка горели грозным боевым огнем; и Фолко ничего не боялся.

Мало-помалу расстояние между ними стало сокращаться, и хоббит стал постепенно отжимать тварь (язык не поворачивался назвать её именем некогда великого и добродетельного спутника Ауле) к скалам, и существо, видя, что отступление дальше по долине отрезано, само кинулось вверх. По камням в этом месте круто уходила ввысь малоприметная тропка.

Они упорно карабкались по уступам, но хоббит уже понял, куда ведёт эта дорожка – к седловине между двумя взметнувшимися точно мечи утёсами; очевидно, оттуда можно было перебраться на другую сторону казавшихся неприступными отрогов. Нужно было опередить!

Откуда только взялась ловкость в хоббите, отродясь не занимавшемся скалолазанием? Кто шепнул ему в нужную минуту, что тропа, скорее всего, будет огибать этот резко выдавшийся из скалы уступ, и если подтянуться, поднапрячься, то можно сильно срезать поверху; а срезав, оказаться секундой раньше на крутом изломе тропы и встретить исказившееся, страшное, нечеловеческое лицо, не лицо даже – уродливую личину спокойным блеском клинка Отрины.

То, что стало новой ипостасью Сарумана, в отчаянном прыжке попыталось проскользнуть мимо – напрасно; и Фолко погнал её вбок, на почти отвесный склон, сам чудом удерживаясь на острых гранях скалы; перед ними разверзся провал, на дне хищно выставили острые зубцы гранитные глыбы; и вот конец, конец и того едва заметного уступа, на котором они держатся; твари отступать некуда, и она замерла, костлявую голову мгновенно покрыли бисеринки пота; Фолко невольно удивился – разве духи могут дрожать от ужаса?

– Чего ты хочешь? – почти простонал вдруг знакомый голос. – Я отвечу тебе, спрашивай, только не губи! Ты, смертный, не знаешь, что может последовать за этим!

– Ну так говори! – Фолко с трудом перевёл дыхание и вытолкнул из себя слова пересохшими губами и языком. – Говори, кто ты такой и что здесь делаешь? Говори, иначе, клянусь бородой Дьюрина, я перережу тебе горло вот этим! – Он потряс кинжалом. – А там будь что будет…

И тварь заговорила, поспешно глотая окончания слов, порой сбиваясь на неразборчивое бормотанье, со страхом косясь на сверкающий кинжал, который Фолко держал наготове.

Да, это был Саруман – точнее, то, что от него осталось. Исключённый Валарами из Ордена, лишённый почти всей своей силы, он, как, очевидно, известно славному хоббиту, нашёл было приют в его, хоббита, родной стране и, если бы не эти проклятые безумцы, та неистовая четвёрка, сумел бы установить в ней разумный справедливый порядок взамен царившей там анархии и привёл бы подданных к небывалому процветанию, если бы… Гримаса давно пережитой, но незабываемой боли страдальчески изломила кожистые дуги, заменявшие брови, – если бы не нож того негодяя, которого он сам вскормил себе на погибель! Его тело погибло, ветер Манве не дал ему перенестись обратно, туда, откуда он когда-то начал свой роковой путь в Средиземье, и он был вынужден бежать на Восток, подальше от ставшего непереносимым дыхания Запада. Долгие годы он таился здесь, найдя приют в этом ущелье. У него ничего уже не осталось, лишь крохи того, чем он когда-то владел. Но его переход на тёмную сторону не прошёл незамеченным, и Тот, Кто Вовне, не оставил его, Сила стала мало-помалу прибывать, но это была злая и гибельная сила. А он хотел отомстить, неистово желал, он смертельно, больше чем смертельно, ненавидел эльфов, людей и хоббитов. Нет таких слов, чтобы описать проклятия, какие он призывал на их головы! И он не отказался от предложенного дара. Сила заставила его оставить надёжное укрытие в этом ущелье, и он ощутил молчаливый, пришедший из-за пределов этого мира приказ идти в Арнор. И он отправился в путь… К нему вновь вернулась способность принимать людские обличья, и вот зимним вечером восемь лет назад пожилой странник по имени Храудун пересёк границу Северного королевства и принялся за давно знакомое дело – сталкивать лбами людей.

– Кто приказал? Почему именно в эти годы, а не раньше и не позже? – жёстко давил хоббит, чувствуя неведомую силу за своей спиной и бездонную страшную пропасть, разверстую за его врагом.